Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

— Я давно говорю, что надо создавать образ инопланетных пришельцев, как носителей добра, морали и высших ценностей! — парировал Уильям.

— Вот это разумно, — решила женщина в бриллиантах. Я не заметил за столом явно выраженного начальника, но эта женщина, как и грузный мужчина, явно пользовались большим авторитетом, чем другие. — Поддерживаю. Мы же не опасаемся, в самом деле, что враги вторгнутся на Землю, и нам придётся вооружать толпы простолюдинов.

— Хорошо, но хотя бы образ добрых гостей из космоса принимается? — спросил Уильям быстро. Видимо, он был готов довольствоваться малым.

Здоровенный телефон перед ним зазвонил. Это почему-то вызвало всеобщее оживление. Уильям, отмахиваясь рукой, встал, отошёл к витражному окну. Я услышал:

— Алло! Алло? Что? Виктор?

Уильям повернулся, держа телефон возле уха, и недоумённо уставился на пожилого мужчину с сильной залысиной и глубоко посаженными глазами. Тот поднёс к уху ладонь и громко произнёс:

— Уильям, детка, тебя плохо слышно, говори громче!

Захохотали все. Даже Уильям, отключая телефон, смеялся, не знаю, впрочем, насколько искренне.

— Ладно-ладно! — сказал он. — Вы ещё убедитесь, как это удобно для контроля…

Уильям пошёл к столу, но тут его взгляд упал на меня.

— Что здесь делают Слуги? — резко спросил он.

Всё-таки он обиделся. Но на своих, конечно, сорваться не мог.

— Это хорошие, верные Слуги, — сказала женщина в бриллиантах. Но всё-таки сделала лёгкий жест рукой.

Мы со вторым Слугой поклонились и вышли из зала.

Буквально в последнюю секунду я понял, что мужчина со знакомым лицом похож на Ивана.

Его отец? Дед?

То есть, конечно же, он сам — только в другом образе…

…Миг. И всё изменилось.

Исчез полутёмный зал, исчезли Прежние за столом.

Я сидел в большом потёртом мягком кресле. Нас было трое, все мы были подростками, но уже на одной из дальних стадий Изменения. Тело моё раздалось и огрузнело.

Я стал монахом — учёным Изменённых.

Ну зачем Изменение делает их такими… грушеобразными? Может, у них дополнительные мозги в заднице?

Ещё один монах, совсем уж преображённый, даже лицо его выглядело не слишком молодым, стоял перед нами.

— Прошу отнестись к увиденному со всей серьёзностью, — сказал он. — Мы полагаем, что данная запись памяти, скачанная с мозга уничтоженного Слуги, демонстрирует нам всех Прежних, находящихся на Земле. Запись редчайшая, относится к одна тысяча девятьсот восемьдесят четвёртому году. По какой причине данная информация закрыта от рядовых Изменённых?

— Им не стоит знать, что Прежних на Земле так мало, — ответил тот, в чьём теле я был. — Это приведёт к беспечности и, возможно, бесплодным попыткам силового устранения Прежних.

— Всех узнали? — поинтересовался монах. — Большинство, конечно, сменили с тех пор тела. Но почти все остались в пределах своих семейных линий. Они довольно консервативны… Итак, тема сегодняшнего занятия: методики управления человечеством, используемые Прежними до освобождения Земли Инсеками…

— Вот бы ещё знать, какие методики используют Инсеки… — дерзко сказал монах, сидящий справа от меня.

— Учёный должен иметь свободный ум, — произнёс монах-учитель. — Но всё-таки есть границы, Эд.

— Извините, — без особого сожаления отозвался монах.

Учитель ещё несколько секунд строго смотрел на него. Потом сказал:

— Прошу подготовить три эссе на темы: сексуальная революция, социалистический строй, мобильная телефония. Меня интересуют цели, стоящие за каждым явлением, и причины, по которым Прежние их закрывали.

— А как же эпидемия ковида? — огорчился тот, кем я был.

— Это на вечернем занятии. У вас тридцать минут, время пошло!

И я обнаружил, что сижу, плотно сжимая веки.

Ну ничего себе «вы даже не заметите прерывания вашего существования».

У меня целая история в голове пронеслась!

Видимо, сработал ещё один кусок чужой памяти, записанный в меня Фортом…

Я сидел, чувствуя под коленом и руками твёрдое гладкое стекло. И боялся открыть глаза.

Получилось?

Я перенёсся на Землю?

Скопировался?

А там, в ином мире, моё тело распалось на элементарные частицы? Интересно, это было зрелищно? Трах-бах, вспышки света? Или я просто исчез, будто и не существовал, превратился в кирпичики мироздания, из которых Продавец потом создаст товары для тэни?

Я услышал, как мягко открывается стеклянный куб. Дохнуло свежестью… каким-то другим воздухом.

— Опасную игру вы затеяли, Максим, — донёсся укоризненный голос.

Открыв глаза, я посмотрел на Продавца. Так хорошо знакомого мне Продавца из Комка в Леонтьевском переулке.

— Знаю, — ответил я. — Знаю.

Он протянул мне руку — человеческую руку, насаженную на металлический штырь. Я сжал его ладонь и вышел из стеклянного куба.

Глава пятая

Попав на Саельм — трясущийся от боли и голода, несчастный, ничего не понимающий, — разницу я заметил не сразу. Ну, увеличившуюся силу тяжести ощутил, но после второго Призыва это было мелочью. А вот то, что атмосфера другая, что воздух ничем не пахнет — на Земле такого даже высоко в горах не бывает, — не сразу понял.

Сейчас, даже после Трисгарда, воздух Земли ударил по мне сотнями ароматов.

Я чувствовал запах Продавца, тот сладковатый, чуть мертвенный запах, который издают органические части их тела. Запах табака — к нему заходил кто-то, недавно покуривший. Запах пряностей… может быть, какой-то гурман купил в Комке приправы?

Но сильнее всего пахло чаем.

— Я заварил чай перед тем, как принять вас, — сказал Продавец.

— Принять? — я даже не сразу понял, о чём он. Я озирался, убеждаясь, что я на Земле, в знакомом Комке. То и дело поглядывал на свои руки и ноги.

— Перенос осуществляется пакетом данных, — пояснил Продавец. — Я рискнул предположить, что задержка на шесть с половиной минут несущественна. Завершил цикл предыдущего заказа, пока вы были в буфере, и заварил чай.

Я кивнул.

— Спасибо. Я выпью чай, да.

Вслед за Продавцом я вышел из отгороженной части Комка. Посетителей не было, видимо, он заблокировал дверь. На прилавке стоял поднос с чайником и двумя чашками.

— Что-то особенное? — спросил я, беря чашку. Руки у меня тряслись, половину я тут же расплескал.

— Простой цейлонский чёрный чай, — ответил Продавец. — Я так понял, что вы не любитель экзотики.