Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

Я видел, как стая сирен вела к полевому биореактору толпу пленных — нет, не Изменённых, это было давно, пленными были Инсеки и их сателлиты-союзники, маленькие пушистые существа, похожие на светло-серых медвежат. В глазах Инсеков и медвежат плескался ужас, но песня сирен тащила их вперёд, в подрагивающую воронку, где урчало, сверкало и брызгало… а Мод стояла в стороне и нетерпеливо постукивала ладонью по бедру.

Я чувствовал волну ароматов цветущей плинии на инаугурации младшего консорта Прежних в осеннем дворце морской провинции Ровиана. Мод держалась в задних рядах, но её удостоили приглашения, рука Мод нежно обнимала талию юной девушки, чем-то похожей на Дарину. Девушка мечтала стать Кандидатом и частью Мод, но я знал, что этого не случится, и в личности Прежней нет её разума — ночью после инаугурации Мод осталась недовольна её ласками и выпила её кровь. Просто так. По старинке.

Я взревел, убивая ещё одну часть Прежней, пожилую женщину, разрывая ей покрытую глазами грудь. В ладонях на миг оказался энергетический фокус, но я понял это слишком поздно и не успел поглотить энергию — фокус схлопнулся, оторвав мне палец.

Мод вцепилась в ногу. Её пальцы раскалились, прожигая комбинезон и кожу. Я нагнулся, сгрёб Прежнюю за волосы и поднял.

Последние остатки корня умирали вокруг. Я весь был покрыт кровью и плотью.

Мод молча смотрела на меня.

Остатки чужой памяти исчезали.

— Таков твой выбор? — прошептала Мод.

— Я не выбираю между двумя сортами дерьма, — проскрежетал я чудовищной пастью Защитника.

— Вся Вселенная — дерьмо, — ответила Прежняя.

Я подумал и кивнул.

— Наверное. Но это не повод.

Ударив пальцами в лицо, я пробил кости и смял мозг.

Это ничего бы не значило, будь цел корень, но его больше не было.

Стряхнув обвисшее тело, я пошёл прочь. Корабль вздрагивал, будто осознавая произошедшее. Но механизмы работали, двери открывались передо мной, я шёл наугад, но почти сразу же оказался у открытого десантного шлюза — и спрыгнул на землю.

Мир вокруг медленно оттаивал, время снова набирало ход. Видимо, его остановка не зависела от энергетического подавителя и прекратилась лишь со смертью Мод. Гвардейцы начинали шевелиться. Пленные тэни так и сидели на корточках, закрывая головы руками.

Я стоял, глядя на них сквозь кровавый туман в глазах.

И понимал, что ничего не смогу сделать.

Даже у призванного дважды есть предел.

Может быть, человеческое тело и прочнее стали, но даже металл устаёт.

По воздуху будто волна прошла — и мир ожил.

— Ну? — крикнул я. — Я убил вашу Снежную королеву!

Твари, которые когда-то были человеческими детьми, повернулись в мою сторону. Я ощерился, расставил руки, выпустил когти. Не хватало одного пальца и четырех когтей — даже не знаю, кто их успел оторвать…

Идите сюда, я вас всех обниму, бедные злые дети!

На город вдруг легла тень.

Я посмотрел вверх, не поднимая головы (в теле Защитника это довольно просто). И увидел стремительно снижающийся дирижабль, исполинскую металлическую сигару работы тэни, летающую на эфире…

Ну да! Использование местных ресурсов при невозможности использования штатной техники.

Разумное решение. Энергетический подавитель вряд ли работает против столь примитивной конструкции…

Борта гондолы разлетелись, вспоротые лазерными лучами, серпантином посыпались на город. А следом за ними горстью конфетти устремились фигуры стражи.

Сто метров? Пожалуй, выдержат без парашютов…

Я засмеялся и прыжками побежал к тэни. Стандартная тактика боевых групп Прежних — уничтожение заложников при попытке их освобождения. Обычно они успевали.

Но в этот раз им придётся пройти сквозь меня.

Глава четвёртая

Жидкость была горько-солёной, густой, комковатой. Я узнал вкус ещё до того, как пришёл в сознание.

Питательный субстрат. Когда-то давным-давно, больше месяца назад, меня отпаивала им Дарина.

После того, как я первый раз убил уничтожителя, напавшего на Гнездо… Каким же страшным и сильным он тогда казался!

Я закашлялся, меня затошнило, но я выпил всё, что поднесли к моему рту, до последней капли. Потом будто провалился куда-то во тьму. Потом мне снова дали субстрат, а вслед за ним воду.

Кажется, я выпил не меньше пары литров, прежде чем смог открыть глаза.

Они оказались обычные, человеческие. Я вернулся в своё прежнее тело. И, как ни странно, выжил.

Высоко надо мной парил потолок. На самом деле высоко, я лежал на жёсткой кровати или кушетке в огромном зале. Под потолком висела внушительных размеров люстра из переплетённых полос белого металла и розового стекла, двери были широченными, окна витражными, пол из кусочков разноцветного дерева, сложенных вместе, будто мозаика. Мебель отсюда вынесли, но, судя по картинам на стенах, это был какой-то концертный зал или художественная галерея.

Стандартная процедура для полевого госпиталя — размещение в ближайшем заведении культуры. Школьные здания рекомендовалось занимать в случае крайней необходимости, медицинские учреждения вообще отвергались, как потенциальный источник заразы.

В зале стоял десяток коек, но все, кроме моей, уже освободились. Изменённые восстанавливаются очень быстро. Однако простыни на койках были смяты, некоторые испачканы кровью и грязью, возле каждой койки высилась стойка с полупустыми флаконами и жгутами трубок. За победу над десантом Изменённые заплатили своими жизнями.

Очень смутно я помнил, как стоял возле заложников-тэни, расшвыривая нападавших. Уничтожить пленных направили в основном чистильщиков, а эти мерзкие гибриды мало того, что живучи, они ещё и плодятся непрерывно, прямо в ходе схватки.

Честно говоря, я был уверен, что в конце концов они меня сожрут. Видимо, помощь пришла практически сразу, как я потерял сознание.

У моей койки стояла молоденькая рыжая жница Эми.

Вот только комбинезон на ней был необычный, не чёрный, как у жниц, а тёмно-багровый.

Память услужливо подбросила мне таблицу цветовой идентификации Изменённых.

— Поздравляю, Эми, — сказал я. — От простоватой жницы до могущественного инспектора… и всего-то за пару дней.

Эми кивнула, внимательно изучая меня. Лицо у неё оставалось всё тем же, мягким и ласковым, почти человеческим. А вот в глазах многое изменилось. Ушли все оттенки синего, остался насыщенный рубиновый. Не те «красные глаза», которые бывают от усталости или выпивки, а глубокий тёмно-красный цвет.

Даже почти не страшно.