Ты моё дыхание - Ева Ночь

Ведь мама никогда от нас не отказывалась. Всегда, когда могла, звонила, и с Вовой регулярно виделась – приходила к нему в садик украдкой, пока, наверное, Денис не знал.

Она перестала дарить нам подарки на дни рождения, но всегда помнила и не забывала поздравить. Она, будто тень, незримо находилась рядом. Только я этого не понимала – обида заслоняла всё.

А сейчас, когда телефон её молчал, я не могла успокоиться. Всё виделось мне в совершенно другом свете.

Когда повернулся ключ в замке, я накрутила себя так, что кинулась в коридор, будто за мной гнались. А они вошли румяные с мороза – мама Алина и Вовка.

– Соня! – кинулся ко мне радостно Вовка, и я с волнением прижала к себе своего маленького медвежонка. – А мы лепили из теста космического пришельца! Ты чего, Сонь? – хлопает он растерянно глазищами, а я не могу остановиться: обнимаю, глажу его, словно всё пытаюсь убедиться, что с братом ничего не случилось.

– Соскучилась, – почти не вру, но правды всей малышу говорить не желаю, хватит с него потрясений.

– Смешная ты, мы ж виделись вчера!

Он раздевается и бежит к своим пазлам, всё никак не соберёт картину с кораблём. Правда, у него других игр и забот теперь хватает.

– Мама не отвечает, – жалуюсь я Алине Степановне, как только понимаю, что Вовка нас не услышит. – Переживаю я.

– Ты прости меня, – качает головой она, – но я всё же позвонила Косте. По мне – ситуация неприятная. И нужно раз и навсегда решить этот болезненный вопрос, потому что такие, как твой отчим, по-человечески не понимают. Если его не приструнить сейчас, не найти на него управы, он так и будет бесконечно запугивать или ещё чего похуже. И с мамой твоей нужно поговорить. Не верю я, что она не хочет от него уходить. Мы тут недавно общались с Аркадием. У него есть замечательный брат Илья[1]. Как раз в некотором роде специалист, помогает на добровольных началах в реабилитационном центре для жертв насилия. Я и с ним связалась тоже. Так что большая семья, верные друзья и хорошие связи – это сила.

Она всё продумала. Она беспокоилась. Вот оно – неравнодушие, когда люди, что находятся рядом, заботятся о тебе, переживают, хотят помочь.

Как, оказывается, богат наш мир на хороших и добрых людей! И мир – это не толики и денисы, а Михайловна и Алина Степановна, Пашка и Костя, Лика и Драконовы.

Все те люди, что готовы откликнуться на чужую беду, протянуть руку, когда ты нуждаешься в этом или отчаялся и не знаешь, как жить дальше.

Костя

Мама подняла всех на уши. Несмотря на то, что её бурная энергия иногда из ушей лезла и не всегда была к месту, в этот раз я с ней был полностью и бесповоротно согласен: этот больной вопрос нужно решить раз и навсегда. Я и так непозволительно долго откладывал. А зря. Расслабился, можно сказать.

Домой я решил не ехать. Там мама. Мама никого на порог не пустит и Соню с Вовкой в обиду не даст, а если вдруг чего, она точно знает, что нужно делать. Я её проинструктировал, но, на всякий случай, позвонил и договорился с Сёмой.

– Да без вопросов, Кость, – он, как всегда, невозмутим и готов к любым неожиданностям. – Сегодня я абсолютно свободен. И не переживай: ни одна тварь не приблизится.

Адрес, по которому когда-то Соня жила, я знал. Да, без её участия добыл. Как оказалось, не зря.

– Я с тобой, – оборвал мне телефон Пашка Полозов. – Как Сонин персональный юрист я обязан защищать её права!

– Паш, давай потом, а? Когда мы разберёмся кое с чем. Там, я думаю, будет не до прав, если честно, а может, даже противоправно.

– Тем более, я должен быть. Кто тебя потом, дурака, спасёт?

Да, он осмелел, Пашка Полозов. И мы с ним на «ты» теперь. И да, он позволяет себе вольности вроде вот этого «дурака», а я и не обижаюсь, потому что готов этого борова-отчима голыми руками придушить за то, что посмел Соню пугать. А если тронул – вообще сравняю с землёй. Может, поэтому я и домой не еду.

Ну, и ещё одна причина: мать держит меня в курсе событий. Соня очень за свою маму переживает, и я согласен: с этим тоже тянуть не стоит.

– Я всё равно приеду, – пыхтит Пашка, – и ты меня не удержишь!

– Паш, у тебя нос ещё толком не зажил, ты снова в больницу захотел? Понравилось?

– Я, между прочим, в спортзал записался! И с Люком мы по утрам бегаем!

Да, это аргумент, как же, но Полозов такой человек – въедливый и дотошный. Я точно знаю: мне его не переубедить.

– Ладно, подъезжай, семейный юрист, – плююсь я в сердцах, слыша бормотание с достоинством: «Давно бы так».

Не успевает Пашка отключиться, как мне уже Аркадий названивает.

– Слушай, – тут же берёт он быка за рога, – мы тут все на ушах, ты ж понимаешь. Я тебе одного человечка подгоню. Он безопасник, бывалый мужик, у него везде всё схвачено. Мало ли. И не благодари! – не даёт он мне слова вставить. – Я в курсе, что ты крутой и сам кого хочешь в бараний рог согнёшь, но как понаедут менты, то, сё, и начнётся. А человечек отличный – разберётся, что к чему. Против людей папки Драконова приёмов нет! Это нам, бедным эскулапам, сие не доступно, а у сильных мира сего – ого-го сколько всяких нужных связей и людей!

Короче, план по захвату зверя созрел и просился реализоваться.

К сожалению, мы опоздали.

– Вы из полиции? – высунула нос бабулька из соседней по площадке квартиры. – Как быстро-то. Молодцы. Как бы он её не убил-то, изверг этот, – причитала она тихо, не снимая цепочку с двери. – Так кричала, сердечная, так кричала. Не первый раз руку поднимает. Как земля его носит?

На звонок в дверь никто не отозвался. Мы с Пашкой переглянулись. Я уже собрался высадить дверь к чёртовой матери, когда нужный человечек кивнул одному из своих сопровождающих.

– Работает федеральная служба безопасности! – ткнул человечек в нос бабке какую-то корочку. – Просьба закрыть дверь и не мешать!

Бабка тут же юркнула за дверь, раздался щелчок и трижды провернулся ключ в замке. Глазок ей залепили то ли жвачкой, то ли ещё чем, мы с Полозовым только глазами хлопали.

Не знаю, на какой должности числился добрый человек, что подошёл к двери, но вскрывал он её любовно, словно девицу оглаживал.

Внутрь я всё же ворвался первым, оттеснив двух бравых парней с «банками» по пуду вместо мускулов.

Тварь на кухне курила в форточку и пила пиво. Сонина мама лежала без сознания. В крови. И тогда меня переклинило.

Я ударил его в рожу, сразу же отправляя в нокаут. Успел ещё и ногой под рёбра приложиться, когда сильные мальчики оттащили меня в сторону.

Полозов трясущимися руками вызывал «скорую».

– Не надо, Константин Игоревич, – негромко сказал безопасник папки Драконова. – Он своё получит, где нужно. И надолго. А надо будет, добавят без криминала. Вы жениться собрались, я слышал? Вот и не портите себе биографию. А то в таком состоянии недолго ушлёпка на тот свет отправить. А у него связи в органах.