Ты моё дыхание - Ева Ночь

Я поймала себя на мысли, что это немножечко эгоистично. Совсем как у Арка Драконова, когда тот мечтал Костю спихнуть, женить хоть на ком-нибудь. С Аллой Драконовой Костю тоже не просто дружба связывала. Я уже знаю эту историю – Лика тихонько поведала в общих чертах. Так и я мечтала, – причём искренне – чтобы какой-нибудь очень крутой и умный мачо нашёл Илону. Только такой, да. Другого она затопчет и размажет по стене интеллектом.

И вот как, как можно рядом с Костей находиться и не ревновать?

Костя заехал за мной вечером. Смотрел только на меня, и в глазах его столько чувств, что я сразу почувствовала себя глупой, мелочной, а ещё – очень счастливой.

– Поехали, – поцеловал он меня украдкой в щёку. – У нас  с тобой сегодня романтический вечер. Только для нас двоих. Мама с Вовкой спелись. Всё у них хорошо.

Я уже знала: Алина Степановна звонила каждый час и убеждала, чтобы я не волновалась. Без Вовки непривычно, но и я наконец чувствовала себя свободной, когда можно позволить расслабиться и наслаждаться. Смотреть на Костю и радоваться.

У нас был ужин при свечах. И цветы. А ещё – живая музыка и новое платье, которое он купил мне специально для этого вечера. Платье, туфельки, сумочку. Я чувствовала себя Золушкой, у которой получилось попасть на бал. Но в отличие от Золушки я точно знала: моя карета в полночь не превратится в тыкву. В полночь более интересные вещи происходят.

Я и Костя. Мы вдвоём. Его дыхание и моё. Пальцы переплетены. Его поцелуи и мои невольные стоны, которых я ещё стыдилась, но уже чувствовала себя увереннее, потому что мой мужчина восхищался, любил, нежил, дарил самые яркие и незабываемые мгновения, которые я не забуду никогда.

А во вторник возле института меня встретил не Костя, а Павлик. Костя позвонил, что задерживается.

– Соня! – помахал Павлик мне рукой. А я его и не узнала. Строгий, деловой, красивый. Милый Жак Паганель в деловом костюме с галстуком, что выглядывал из-под чёрного стильного полупальто.

– Павел? – удивилась я, сбегая по ступенькам.

– Мы телефонами не обменялись, – сказал он, как только я подошла, – а у нас есть с тобой незавершенное дело. Я обещал помочь тебе с квартирой. Не вижу причин откладывать нашу договорённость в долгий ящик. Я всё проработал, хочу обговорить с тобой детали.

Ответить я ему не успела.

– Так вот ты на кого меня променяла, Сонечка, – сказал невесть откуда взявшийся Толик.

Софья

Это было неожиданно. Снег на голову не так страшен, оказывается, как Толик, что вынырнул, словно из кошмара.

– Громова ты тоже за нос водишь, да? Играешь в честную недавалку? – наступает он, будто скала, что неожиданно обрела возможность передвигаться. – Все у твоих ног, правда, Соня Прекрасная? Яблоко раздора, что раззадорит и бросит.

– Что вы себе позволяете? – Паша умудряется сказать эти слова холодно и с достоинством, а ещё пытается меня собой заслонить. Это так трогательно, особенно, если учесть, что Толик прёт танком, ему такие преграды – всего лишь досадное недоразумение.

Он отбрасывает Полозова в сторону одним рывком: огромные ручищи хватают Пашу за обшлага пальто, встряхивают и отшвыривают вон. И вот я стою лицом к лицу с разъярённым монстром – воплощением моих кошмаров. Не зря я так тщательно избегала этого слишком прилипчивого Толика.

– А ты в курсе, что он голубой, твой этот горе-защитник, который сам даже ширинку толком застегнуть не способен? Он даже не мужчина!

Всё остальное происходит как в замедленной съёмке. Я всего лишь стою, замечая, как Паша, неловко оскальзываясь, снова выступает вперёд. Высокий, немного нескладный Жак Паганель. Волосы разметались. Уши горят. Он заносит руки и толкает Толика в грудь. Тому подобное – что слону дробина, но всё же он покачивается, потому что не ожидал от Паши подобной дерзости.

Его удар молниеносен и более точен: он бьёт кулаком в лицо. Паша падает, а я, набрав полные лёгкие воздуха, кричу. Кричу так, что уши закладывает.

– А-а-а-а! Ненавижу!

Во мне рождается что-то неуправляемое и тёмное, что одновременно ослепляет и заставляет стать очень храброй, отчаянной и безрассудной.

Вместо того, чтобы поджать хвост, как я это нередко делала, я иду в атаку: кидаюсь на Толяна, бью его, куда достаю.

За себя. За Пашу, что зажимает окровавленный нос, сидя на асфальте. За маму, что терпит урода Дениса и боится уйти от него. За всех тех, кому пришлось испытать на себе насилие.

А потом мир переворачивается. Толян летит и падает. Я вижу, как между нами вырастает другая фигура. Перед глазами – надёжная, широкая спина, что заслоняет, оберегая меня от опасности.

Костя. Мой Костя подоспел.

А вокруг толпа. Кто-то полицию уже вызвал.

– Да ты свихнулся, Громов, – сплёвывает кровь Толян. – Сучке своей прививку от бешенства сделай.

– Я тебе сейчас прививку сделаю, – наступает Костя.

Я обхватываю его руками, удерживая. Утыкаясь лбом в спину, вдыхая родной запах, что успокаивает, хоть меня и трясёт от пережитых эмоций.

– Не надо, Костя, пожалуйста, – прошу я его. – Он всё равно не поймёт.

Под моими ладонями – сильное напряжённое тело. Литые мускулы, что способны разрушать. Но это совершенно другая сила, которую – теперь я поняла окончательно – я не боюсь.

– Можешь смело собирать вещички и валить из столицы, – в голосе Кости – вкрадчивая мягкость, от которой волосы дыбом встают. – Здесь ты не найдёшь ни работы, ни карьеры. Ноль, Анатолий. Полный ноль. Ты сам и всё для тебя от нынешней минуты и навсегда. И скажи спасибо Софье. А то б ещё и здоровье поправлять пришлось. Соскребать с асфальта остатки своих причиндалов, которые ты по какому-то недоразумению считаешь мужским достоинством. Оно не в этом, но тебе, видимо, действительно этого не понять.

Костя забирает мою руку. Я чувствую, как он прикасается губами к моим пальцам.

– Испугалась, девочка моя? – спрашивает он, оборачиваясь. – Ничего не бойся. Я рядом. Всегда.

А потом он делает то, чего я никак не ожидала: подаёт руку Паше, что так и сидит на асфальте, запрокинув голову и зажимая рукой разбитый нос.

– Давай, поднимайся. Мы тебя в больницу отвезём. Заодно побои снимем.

Павел принял помощь. Выглядел он не очень – прямо скажем.

– И спасибо, – благодарит его Костя. – За то, что затупился. Молодец.

Сразу, конечно, нам уехать не удалось: полиция подоспела. Вовремя, как говорится. Нам пришлось пройти в участок. Правда, Костя взял всё в свои руки.

– Езжайте в больницу, – сказал он, – я «скорую» вызвал. А я тут сам разберусь. У Павла нос сломан, так что прежде всего – оказание медицинской помощи. Позвонишь мне, когда закончите.