Время Выбора - Эрин Хантер

- Пожалуй, надо проводить его, чтобы не он заблудился в буране, - предложил он.

Серое Крыло промолчал. Он смотрел на колышущуюся пелену снега, витая мыслями где-то далеко.

Длинная Тень кивнула Грому.

- Иди скорее, - прошептала она.

Гром взглянул на неё с благодарностью и бросился бежать. Выскочив на пустошь, он прищурился, пытаясь всмотреться сквозь метель. Прошло некоторое время, прежде чем Гром различил впереди тёмную фигуру отца и смог с облегчением перевести дух. Напружинив лапы, Гром помчался вдогонку.

- Чистое Небо!

Ветер отнёс его вопль в сторону. Гром побежал быстрее, глубоко зарываясь когтями в быстро растущий слой снега.

Чистое Небо растворился в вереске.

Гром кинулся за ним, петляя по кроличьей тропе. Вскоре он увидел мелькнувший впереди хвост.

- Чистое Небо!

Здесь, в зарослях вереска, его зов полетел прямо к цели, усиленный густой стеной заснеженных стеблей.

Чистое Небо остановился.

- Что? - Он настороженно обернулся.

Гром остановился, глотнул обжигающий морозный воздух.

- Я хотел убедиться, что ты не заблудишься, - пропыхтел он, с трудом переводя дыхание.

- Это всё?

Чистое Небо снова зашагал сквозь вереск.

Гром подавил чувство вины, горечью подступившее к горлу.

- Я знаю пустошь лучше, чем ты, - твёрдо сказал он. - В такой буран легко сбиться с дороги.

Чистое Небо только хвостом взмахнул.

Гром зажмурился, помотал головой - и пошёл за ним.

- Прости, я был груб, - выдавил он. - Мне не следовало говорить то, что я сказал.

Чистое Небо не ответил.

У Грома тоскливо заныло в животе.

«Почему я должен чувствовать себя виноватым? Сначала он установил свои проклятые границы, теперь передумал и ещё обижается, что мы не прыгаем от счастья!»

Кипя от раздражения, он поплёлся следом за отцом.

Вскоре тропа вывела котов на небольшую полянку среди кустов. Здесь Чистое Небо остановился.

Над заснеженным морем вереска свистел ветер. Шерсть Грома встала дыбом, когда отец обернулся к нему.

- Я больше не хочу повелевать котами!

В голубых глазах отца Гром увидел неподдельную боль. Он потупился, не выдержав взгляда Чистого Неба.

- Но ведь раньше хотел, - пробормотал он.

- Это осталось в прошлом. - Чистое Небо печально понурился. - Я просто хочу, чтобы мы все снова были вместе, как раньше. И Порхающая Птичка тоже этого хочет.

Гром невольно почувствовал к отцу сострадание. Неужели Чистое Небо до сих пор оплакивает смерть младшей сестры?

- Но что если ты ошибаешься? Возможно, ты неправильно понял её слова?

- Нет, ни в коем случае. - Несколько мгновений Чистое Небо пристально смотрел в глаза Грома, потом отвернулся и кивнул на выходившую на поляну кроличью тропу. Помедлив, он перевёл взгляд на другую тропку.

- По какой мне идти?

Гром прошёл мимо отца и нырнул в ближайший тоннель.

- Сюда.

Он провёл Чистое Небо знакомым путём, но едва оказался на склоне холма, его с головы до когтей запорошило снегом. Гром съёжился от порыва ветра. Холод стоял такой, что оставленная на открытом месте дичь легко могла превратиться в камень. Чистое Небо вышел следом за сыном и уставился прямо перед собой, сощурив глаза.

- Где лес?

Гром до рези в глазах всмотрелся в колышущееся бело-серое марево снегопада.

- Думаю, если мы будем идти по склону, то он приведёт нас к опушке леса.

- Я пойду первым, - решил Чистое Небо. - Я лучше знаю лесные запахи, поэтому сразу пойму, когда мы окажемся на месте.

«Кажется, совсем недавно кто-то уверял, будто он больше не хочет никем командовать», - с невольным раздражением подумал Гром. Однако смолчал и зашагал следом за Чистым Небом, держась так близко, что отцовский хвост щекотал ему усы. Ветер ревел в ушах. От холода кровь стыла в жилах, Гром с трудом подавлял дрожь.

- Может, отыщем тоннель и переждём там, пока буран не стихнет? - проорал он, пытаясь перекричать завывание вьюги.

- Мы почти пришли! - промяукал Чистое Небо, оборачиваясь. - Я чувствую запах свежей земли. Лес совсем рядом!

С этими словами серый кот зашагал ещё быстрее, и его сыну ничего не оставалось, как заторопиться следом. Гром не знал, как долго они пробивались сквозь метель, когда внезапная тревога заставила его оцепенеть. Отцовский хвост исчез. Неужели они потеряли друг друга?

«Только не это! В такую погоду нужно быть рядом!»

Внезапно впереди раздался страшный рёв.

Дикий ужас охватил Грома. Что это? Подняв дыбом шерсть, он рванулся вперёд.

- Чистое Небо!

Огромная тень выскочила из взвихренной белой мглы.

Следом раздался пронзительный вопль Чистого Неба.

Не помня себя, Гром бросился вперёд, и в следующий миг в нос ему ударил едкий запах крови, смешанный с удушливой барсучьей вонью. Сердце едва не выскочило из груди Грома.

- Чистое Небо!

Из-за пелены снега донёсся глухой звук падения тяжёлого тела о мёрзлую землю, потом раздалось свирепое рычание барсука. Сквозь буран Гром разглядел массивную чёрную фигуру и грозно раскачивающиеся тяжёлые задние лапы. Огромный зверь прижал Чистое Небо к земле.

Гром задрожал, услышав клацанье огромной пасти.

- Отпусти его!

Ослеплённый яростью, Гром бросился на барсука и глубоко вонзил когти в его густую косматую шкуру. Но огромный зверь легко, как палый лист, стряхнул его с себя и снова склонился над Чистым Небом. Тогда Гром всем телом бросился на отца, закрывая его собой, и тут же ослепляющая боль обожгла его бок. Он с воем отпрянул.

«Духи-защитники, до чего же он огромный!»

Стиснув зубы, Гром вновь бросился на барсука. Выпустив когти, он одним прыжком приземлился на спину гигантского зверя. Впившись зубами в его шерсть, он изо всей силы забил задними лапами, но барсук только досадливо мотнул головой, зарычал и вновь обернулся к Чистому Небу.

«Он не остановится! Он его убьёт!»

Обезумев от ужаса, Гром крепче вцепился в барсучью шерсть, изогнулся, скользнул вдоль лапы ревущего зверя и почувствовал, как его когти вонзаются в мягкую влажную плоть. На этот раз барсук вздрогнул и коротко взвизгнул.

«Он ранен!»

В груди Грома всколыхнулась надежда. Он ловко сполз на землю и принюхался, ища запах барсучьей крови. Приблизив морду к расцарапанной лапе врага, Гром хладнокровно полоснул по ней когтями, а потом, для верности, вцепился зубами. Взревев от боли и ярости, барсук встал на дыбы.