Карта нашей любви - Изабель Брум

Руперт рассказал ей о новой клиентке, с которой сейчас работал, – двадцатипятилетней женщине, начавшей с нуля бизнес женского белья.

Холли уважительно присвистнула, думая, что сказала бы Элиана, будь она сейчас здесь. Что-нибудь вроде: «А ты не ревнуешь, что твой парень проводит время с горячей итальянской штучкой?» Но Холли не думала, что Руперт когда-нибудь падет так низко, чтобы изменить ей. Он был лучше ее.

Разговор перешел на ее дела, и Холли рассказала, как хорошо прошел день на рынке.

– Тебе надо подумать о расширении, – убеждал он ее. – Я уверен, что Флавия встретится с нами за обедом и даст тебе некоторые ориентиры.

– Может быть, однажды, – улыбнулась она. – Но я вполне довольна тем, как дела идут сейчас. Я не хочу никуда торопиться.

– Ну, как считаешь нужным. – Он чокнулся с ней шампанским. – Я думаю, ты добьешься большого успеха.

Первая бутылка закончилась довольно быстро, и Руперт заказал вторую, предложив Холли поторопиться со своим бокалом красного вина, чтобы он сказал еще один тост. Очень быстро ее веки отяжелели, и речь стала замедленной.

– Кажется, я готова, – сообщила она Руперту счастливо. По сравнению с ней, он выглядел совершенно трезвым.

– Моя маленькая слабачка, – пошутил он, похлопав ее по запястью.

Руперт не сильно удивился, когда Холли приехала с Закинфа и рассказала ему, обливаясь слезами, что нашла своего отца. После шокирующей новости о том, что на самом деле случилось с ее матерью, похоже, уже ничего не могло его поразить – даже давно потерянный греческий отец при смерти на больничной койке. Она сама, не зная почему, не сказала ему о еженедельных звонках Деннису. Правда, в ее мыслях мелькнуло – рассказывал ли Деннис об их звонках кому-нибудь в Греции. И если да, то кому.

Когда Руперт открыл десертное меню, Холли покачала головой.

– Я объелась, – простонала она. – Не заставляй меня!

– Не будь такой занудой. – Руперт подлил в ее бокал. С влажного дна бутылки шампанского на ее голые колени упали ледяные капли.

– Мы будем два шоколадных фондана, – сказал он официанту, когда тот волшебным образом появился за их спинами.

– Очень хорошо, сэр.

– Я думаю, мы можем съездить к моим родителям на следующих выходных, – сказал Руперт, заставив Холли поперхнуться шампанским.

– А как же мой киоск? – пролепетала она.

– Айви тебя прикроет. – Он сделал гримасу обиженного щенка. – Они действительно хотят еще раз встретиться с тобой, и мой брат приезжает. Я не видел его уже несколько месяцев.

– Я просто не знаю… – Она замолчала, потому что перед ними поставили десерт. – Насколько это хорошая идея прямо сейчас.

– Я уверен, ты передумаешь. – Он говорил очень уверенно. Холли взяла ложку и снова ее положила. В манере Руперта ощущалось определенное самодовольство, начинавшее раздражать. Холли очень строго приказала себе не становиться такой злобной пьяницей; они могут обсудить поездку завтра, когда внутри у нее не будет бутылки шампанского и бокала красного вина

– Это безумно вкусно, – сообщил Руперт, пробуя ложкой тающий шоколад.

Она действительно насытилась, но, может быть, фондан поможет ей хоть немного протрезветь. Взяв снова ложку, Холли воткнула ее в середину десерта, но обнаружила что-то жесткое в самой середине.

– В моем фондане что-то… – начала она, но оборвала себя на полуслове, когда увидела, что Руперт встал на колено.

– О, господи! – ахнула она, зажав рот руками.

– Так достань его. – Голос Руперта немного дрожал.

Очень осторожно Холли достала из глубины десерта то, что оказалось бриллиантовым кольцом. Даже испачканное в шоколаде, оно роскошно блестело в свете свечи.

– Холли Райт… – начал Руперт. Он взял ее руку, и теперь посетители со всех соседних столиков наблюдали за ними. Официант, стоявший неподалеку, выглядел так, словно сейчас начнет катать свою тележку по ковру от счастья. Холли уставилась на остатки десерта, изо всех сил сдерживаясь, чтобы ее не стошнило устрицами, плавниками ската и спиртным.

– Пожалуйста, посмотри на меня. – Руперт наклонился к ней так, что его грудь уперлась в ее ногу. Она чувствовала, как его ладонь становится влажной в ее руке, и глубоко задышала, чтобы не заплакать.

– Сядь, пожалуйста, – тихо попросила она. – Мы не может делать это здесь.

– Холли, черт возьми, я пытаюсь сделать тебе предложение, – произнес он сквозь зубы, но несколько человек снова обернулись на них. Если бы сейчас земля разверзлась под ее ногами и поглотила ее, это было бы самое лучшее время, подумала Холли. Руперт явно не собирался вставать с колен и теперь протягивал руку с салфеткой, чтобы взять кольцо.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она. Слезы, которые она с таким трудом сдерживала, все-таки потекли, вместе с тщательно наложенной тушью. Официант тихо кашлянул и удалился, а крупная женщина средних лет, сидевшая через два столика, неодобрительно покачала головой.

– Холли, я знаю, тебе страшно. Но я по-настоящему люблю тебя и думаю, ты тоже любишь меня. Я хочу сделать тебя счастливой до конца твоей жизни.

«Это должен быть самый счастливый момент в моей жизни», – подумала Холли, всерьез раздумывая над тем, успеет ли она выбежать из двери и поймать такси за то время, что Руперт поднимется с пола и побежит за ней.

– Ты самый потрясающий человек, которого я знаю, – продолжал он. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Он обмакнул уголок салфетки в своей стакан с водой и очистил кольцо, которое держал прямо у нее под носом. Бриллиант был неприлично большой, и Холли рассмотрела выгравированную на внутреннем ободке кольца сегодняшнюю дату. Ее сердце должно было взорваться от счастья, но она, наоборот, чувствовала, как оно разбивается на кусочки.

– Это ребячество, – попыталась она, качая головой, чтобы остановить слезы.

– Нет, Холс. Я в жизни не был серьезнее, чем сейчас, – ответил он со слегка виноватым выражением лица. Он стоял на коленях на полу в «Плюще» и отказывался видеть, что она тянет время.

– Я думаю, нам стоит поговорить об этом позже, – прошептала она. – Это не лучшее место для разговора.

Во влюбленных глазах Руперта мелькнула паника, когда он наконец понял, а Холли почувствовала, как ее сердце разбивается. Когда-то она представляла себе такую сцену и в мечтах всегда приходила в невероятный восторг. Холли падала в объятия Руперта, и они жили счастливо всю жизнь. Но фантазия так и осталась фантазией. Она так долго старалась его полюбить, что не заметила, что на самом деле никогда не любила.

– Нам не нужен никакой разговор, – сказал он. – Все, что тебе нужно сказать, – это «да». Мы можем обсудить потом все детали, наедине, но прямо сейчас я просто хочу, чтобы ты сказала «да», Холли. Мне нужно, чтобы ты сказала «да», чтобы я мог встать с пола и поцеловать тебя.