Чумные истории - Энн Бенсон

— Сколько есть, столько есть, сэр Джон. Как только закроют ворота, здесь не должен пройти ни один человек.

— А как быть с кузнецами, которые чинят оружие, как быть с поставщиками провизии?

— Нельзя ли заранее запастись припасами и оружием? Может быть, в округе найдется какой-нибудь кузнец, который захочет на время поселиться в замке?

— Ну, захочет он или нет, я его приведу, — заявил сэр Джон.

«Еще один человек, которому придется служить, хочет он того или нет», — подумал Алехандро, невольно сравнив себя с незнакомым кузнецом.

— Поступайте как знаете, сэр Джон, и будем надеяться, что заключение наше будет коротким, — сказал он. — С Божьей помощью как-нибудь переживем эту чуму.

Затем он собрал рабочих, которым тоже сообщил про план превратить Виндзор в неприступную крепость. И здесь тоже со всех сторон посыпались возражения. Алехандро настаивал на том, чтобы все седельщики, оружейники, портные и прочие оставались за стенами замка. Съестные припасы и запасы зерна, а также сено для лошадей и скота следовало заменить новыми. Все лари, сундуки, подвалы и кладовые — вымыть до первозданного блеска, прежде чем снова заполнять.

Каждый зачитанный им приказ вызывал ропот и недовольство толпы, однако он, терпеливо подбирая слова, все же сумел убедить их в том, что это делается ради их же блага и поможет им уберечься от чумы. Под конец он окончательно привел всех в ужас, нанеся свой coup de grâce.[13]

— Отныне все обитатели замка обязаны каждый день принимать ванну и каждый день менять платье. Грязную одежду стирать немедленно. Горячая вода в прачечных будет днем и ночью.

Толпа возмущенно зароптала, но Алехандро гневно хлопнул в ладоши, призывая к молчанию. Когда наконец все снова обратили на него внимание, молодой врач продолжил:

— Вы готовы заболеть чумой, только бы не мыться? Если кто-нибудь из вас выживет, тогда и вернетесь к прежним привычкам!

В толпе послышался шепот, но вслух никто не посмел снова выкрикнуть яростные, негодующие обвинения, как минуту назад.

— Тогда делайте как вам велено. Я здесь отдаю приказы с высочайшего дозволения.

Когда толпа рассеялась, к нему подошел сэр Джон, наблюдавший за этой сценой.

— У вас теперь будет мало друзей в стенах замка, — предупредил он.

Алехандро пожал плечами:

— У меня их здесь и не было. Они быстро забудут про все эти мелочи, когда ворота откроются и они поймут, что пережили мор.

* * *

Вскоре, наводя в замке свои порядки, Алехандро с большим изумлением открыл для себя, что чем суровей и жестче приказ, тем охотнее его исполняют. В том числе августейшие дети, чья нетерпимость к любому давлению превосходила даже слухи об этом. Однако, как и предупреждал де Шальяк, довольно быстро готовность сотрудничать сменилась скрытым сопротивлением. Война с Францией была временно прекращена, и молодые люди из придворных принца Уэльского заскучали, томясь бездельем. Они упрашивали его разрешить им прокатиться в поле, поупражняться в воинском искусстве, и король был с ними согласен, утверждая, что боеспособность его дворян важна не менее, чем карантинный заслон. Алехандро и слышать ничего не хотел, отчаянно продолжая доказывать, что поупражняться с оружием можно и во дворе.

Всякий раз, давая ему аудиенцию, король выказывал к его предложениям все меньше доверия. Алехандро даже начал подумывать, не решил ли тот, что он, врач, явился сюда с неким тайным заданием и что, может быть, он вовсе и не врач, а папский шпион, который, радея во имя Франции, пытается нелепыми запретами изнутри сломить дух английской армии, чтобы, когда придет время, Англия потерпела поражение. Вскоре подозрения подтвердились, и король вынес ему строгое предупреждение.

— Лекарь, то, что ты творишь, начинает меня настораживать. Твои приказы отдают коварством французского короля, готового любой ценой лишить меня моих воинов. Если так будет продолжаться, я велю заковать тебя в цепи и отправлю обратно к его святейшеству.

Горько было Алехандро выслушивать такие речи, и нечего ему было противопоставить королевскому гневу. Он мог лишь сказать:

— Ваше величество, я испанец и не присягал королю Франции. Не присягал я также и его святейшеству Папе. Прошу вас, доверьтесь мне. Я хочу лишь одного — хорошо исполнить свой долг. Я служу лишь искусству врачевания и предан только ему.

Король снова поверил ему, и некоторое время Алехандро осуществлял свои планы относительно спокойно. Так продолжалось до тех пор, пока некоторые из придворных не пожелали уехать в свои имения.

Встретившись с ними, Алехандро сказал:

— Я не могу ни разрешить вам покинуть замок, ни запретить. Это право одного только короля. Но разрешаю сюда войти только я. Если кто-то из вас захочет снова вернуться, ему придется сидеть в карантине до тех пор, пока я не сочту, что он безопасен для здоровья остальных. Мало ли, вы за стенами замка успеете заразиться, но признаки болезни могут проявиться не сразу. Я не раз замечал, что между заражением и заболеванием проходит некоторое время. Таково же мнение личного врача его святейшества, который предупредил меня также и о том, что чумой можно заразиться, лишь взглянув на больного.

Он не стал посвящать их в то, что в этой части он был не согласен с де Шальяком, поскольку вряд ли это пошло бы на пользу его подопечным, которых он желал всячески оградить от опасности.

Тем не менее среди придворных нашлось немало желающих уехать домой. Отпустив к семье капитана гвардейцев, король теперь не мог отказать в такой же просьбе своим лучшим рыцарям и приближенным и неохотно, но все же дал согласие. Один за другим его друзья по оружию покинули безопасные стены Виндзора, разъехавшись в разные концы королевства, не зная, что их ждет дома и доберутся ли они до него.

Замок опустел, и жизнь в нем притихла. К счастью для Алехандро, старшие дети имели свою свиту, иначе, если бы они заскучали, хлопот с ними было бы вдоволь. У принца были трое слуг для выполнения будничных его нужд и сэр Джон Шандос, чьим обществом принц утешался, а тот, в свою очередь, не давал ему заскучать, занимая упражнениями с мечом и давая уроки стратегии. В остальное время Эдуард-младший безропотно, стоически переносил скуку с мужеством истинного воина, которым он намеревался стать. Фрейлины ее величества, привыкшие к развлечениям, к поэтам и менестрелям, занимали себя рукоделием, а также книгами, которые они по очереди читали друг другу вслух. Из женских апартаментов то и дело доносились чей-то негромкий нежный голос и мягкий аккомпанемент лиры. Порой оттуда слышались взрывы дружного смеха, и кто-то сказал Алехандро, что дамы увлеклись не вполне женской игрой в кости.

Одна принцесса Изабелла доставляла ему немало хлопот, постоянно испытывая его на прочность.

Как-то утром он услышал робкий стук в свою дверь и, открыв, увидел девочку, маленькую, совсем ребенка, с которой он однажды столкнулся в покоях Изабеллы. Теперь она прибежала передать, что принцесса немедленно требует его к себе.