Мама, я демона люблю! - Даха Тараторина

Рок обхватил меня за талию и потянул назад. Наши с орой лица были совсем рядом, разделяемые лишь всполохами заклинания: такого тонкого, но непреодолимого.

— А не слишком ли многого хочет ваша богиня? — фыркнул демон. — Жертвы, страдания… Как насчёт просто наслаждаться жизнью? Ками, лапочка, давай мы закончим всё без драки и устроим примирительную оргию?

Я, конечно, едва двигалась, но оказалась вполне в силах дать фамильяру оплеуху.

— Ай! Кири, я же ей зубы заговаривал! Дай мне хоть попробовать!

— Я тебе по рогам сейчас дам, — предупредила я.

— Я сделаю мир лучше, если избавлю его от тебя, — Камила двинула рукой, медленно, упорно, неотвратимо продвигая пальцы через границу. Сделай резкое движение — и магия вспыхнет, отбросит наглеца, защитит заключённую внутри круга и такую вкусную парочку. Но что если двигаться медленно, спокойно принимая боль, не нападать, а побеждать одним лишь упрямством? Камила оказалась настроена это проверить.

Медленно, болезненно, тяжело, но её пальцы продвигались вперёд, прорезая границу. Бескровно снимая кожу, обнажая мышцы и кости. Круг причинял невыносимые страдания, но не мог остановить страшную женщину.

Сели беззвучно закричала, попыталась взмахнуть рукой, но, подчиняясь воле ведьмы, лишь слегка вздрогнула.

— Это моё дело, фамильяр, — произнесла Камила, не отрывая от жертвы голодных глаз. — Не лезь.

— Ками, может, всё-таки на мировую? — Рок шумно сглотнул слюну, глядя, как приближается к моей шее костлявая рука, уже очень отдалённо напоминающая человеческую. — Тебе разве эта рука не нужна? Второй хватит? А, вторая тоже не пригодится?

Раздвигая полог силы, как тяжёлые гардины, женщина двигалась к цели. Она не видела ни иссыхающих ладоней, ни съедающей её заживо магии. Лишь мерзкую рыжую девчонку, которая никогда не была достойна дара. Которая получила благословение Лунной жрицы по ошибке, по нелепой случайности.

— Отпусти их, — нас не разделяло уже ничего. Лишь полный ненависти взгляд, стреляющий мне в лицо. — Если тебе нужна только я, отпусти всех остальных.

Она не отвечала. Знаю, что хотела сказать: ведьма уже предложила всем покинуть дом, пыталась прогнать, спасти… Никто не ушёл.

— Кири, ты правда считаешь, что я сейчас сбегу? Ну ты и эгоистка!

Я икнула от неожиданности:

— Кто я?

— Э-го-ист-ка! — по слогам повторил фамильяр. — Ты, значит, сейчас красиво так жертвуешь жизнью, а мы, — он скептически сощурился в сторону Сели и Лаина, — ладно, я. Я буду жить дальше и мучиться, понимая, что обязан этим покойной красотке? Нет уж, тогда я пожертвую собой!

Рок отпихнул меня в сторону и растопырил руки, словно приглашая Ками в объятия.

Но обнимашки не состоялись. Потому что папа, со слегка осоловелым видом после удара головой, подкрался сзади и с размаху опустил на голову ведьме толстенную книгу. Книга кровожадно верещала, а оказавшись на голове Камилы, ещё и вцепилась ей в волосы маленькими лапками. Быть может, поначалу ора нравилась артефакту, может он даже жил у неё добровольно. Но навредить рыжей ведьмочке, которая первой отнеслась к нему с добротой, он не позволит!

Презрительный взгляд Сели мог означать только одно: она как раз с самого начала видела намерения учёного, но ни сказать, ни двинуться, ни как-то ещё привлечь к себе внимание не могла. А потому сейчас с явным удовольствием наблюдала за конфузом подопечной.

— Она моя дочь! — Лаин пошатнулся, но устоял. — Если кто-то и пожертвует ради неё жизнью, то это буду я!

— Нет я! — ревниво влез Рок.

— Да вы с ума посходили! — опешила я. — Мы тут в очередь на самопожертвование выстраиваемся…

— Да! — хором подтвердили папа и Рок.

— Или пытаемся выжить? — неловко закончила я.

— Девочка моя, ты даже не представляешь, насколько ценна! — папа бросился к нам.

Я уж понадеялась, что он поможет, протянет руку, вытащит из круга… Но учёный, напротив, схватил обернувшуюся чернильницу, обмакнул в неё палец и второпях, криво, принялся восстанавливать повреждённые Камилой руны. Видимо, ценность потомства он рассчитывал как-то иначе, не так, как нормальные люди.

— Эм… Папаша? — Рок попытался повторить фокус оры, но папа добавил пару штрихов в рисунок, и тонкая граница круга превратилась в неприступную дымчатую стену. Демон не сумел и прикоснуться к ней. — Ты ничего не путаешь? Головка бо-бо? Мы вон тех бьём! Мы — свои!

— Ты ошибаешься, демон. У меня очень давно уже нет своих. Триста слишком ценна, чтобы умереть, пока эксперимент не завершён!

А я-то, дура, решила, что он и правда хочет спасти меня. Меня, а не потенциальную возможность доказать свою правоту. Говорила же мама, не доверяй мужчинам!

— Кири, твой родственничек всегда таким был или только сейчас с ума сошёл?

Я не нашлась, что ответить. Кажется, всё же всегда.

Отец закончил рисунок как раз тогда, когда Камила ухитрилась избавиться от захвата артефакта, пожертвовав при этом частью волос. Израненная, с израненными руками, обожжёнными ладонями, полная чистейшей ненависти, она больше не собиралась оставлять живых в этом доме.

— Я давала вам шанс уйти, — ора с усилием сомкнула пальцы обеих рук в щепоть. Местами с них слезла кожа, виднелись кости, кусками отваливалась сгоревшая плоть, сыпался пепел. Но ведьму больше не волновало ничто.

Я узнала заклинание. Простое, обманчиво простое движение, жест, будто тянешь в разные стороны узкую ленту… Потом она схлопнет ладони — и не останется больше ничего.

Не все ведьмы одинаково сильны. Кто-то способен уничтожить заклятием Крика комнату, кто-то снесёт дом. Иные, если верить записям в книге, могут разрушить целый город. Общее всегда одно: ведьма не выживает. Но успевает забрать с собой очень многих.

Защитит ли нас с Роком круг? Возможно. Укроет, похоронит заживо под обломками здания, чтобы выпить силу медленно, капля за каплей. А может и нет. Может заклинание оры унесёт нас с собой и избавит от неспешной пытки.

— Ора! Камила, ты ведь погибнешь! Не надо! — взмолилась я, хотя уже с трудом могла разобрать что-то сквозь застилающую веки пелену.

Кажется, ведьма улыбнулась:

— А я и не планировала выживать…

Медленно, так медленно, что это казалось невозможным, её ладони начали движение. Книга, теряя страницы, бросилась к Вениамину, Вениамин, едва придя в себя, — к книге. Повраги, недрузья, два странных маленьких существа, не понимающие один другого, рождённые в разных мирах, живущие разными жизнями, они стремились спасти друг друга. Папа бросился к двери. Он был очень умён и прекрасно понимал, что одно дело — огреть ничего не подозревающую ведьму по голове, и совсем другое — заклятье Крика. Он умел просчитывать вероятности. И сейчас счёт был не в нашу пользу. Кто бы осудил его?