Гиперборей - Юрий Никитин

— Коней оставьте, — распорядился воин голосом, скореепохожим на рев. — Меня зовут Асмунд, я старший русич князя, которого тывеличаешь великим. Старший русич, по-вашему — воевода. Коней отведут в конюшню,а вас — к князю... Но берегитесь, ежели дело окажется пустяковым!

Он с волчьей усмешкой опустил огромную, как лопата, ладоньна пояс. Меча там не оказалось, но огромный кулак был с детскую голову. КогдаАсмунд сжимал кулаки, Олег ясно услышал скрип толстой, словно шкура тура, кожи.

Они прошли через внутренний двор — узкий колодец, вымощенныйкамнем. Широкие двери выделялись на этой стороне высокого серого дома, но русичповернул к маленькой закопченной кузнице — оттуда вырывались клубы дыма, черезкрышу летели искры. Там громко бухали два молота, звонко рассыпал дробные трелимолоточек мастера.

Асмунд вошел, наклонив голову, в кузню, Олег шагнул следом,Гульча осталась снаружи. Внутри стоял запах горячего железа, кож, крепкогомужского пота. Посреди высилась черная наковальня, два молотобойца усерднолупили по брызжущей искорками ковке. Сгорбленный мужик, еще крепкий, держалрасклепанную поковку в длинных клещах, поворачивал, прикрикивал. Четвертым вкузнице был худенький парнишка, он подпрыгивал изо всех сил и дергал за ручкумехов. Огонь в горне полыхал жарко и мощно, освещая кузницу трепещущим алым светом.

Асмунд с затаенной усмешкой поглядел на кузнеца, дюжихмолотобойцев, громко проревел:

— Исполать вам, добрые молодцы!.. Бог в помощь. Вотпривел некого чужака... Глаголет, что послан к Рюрику из далекого Новгорода.Оставить или повесить?

Один из молотобойцев опустил молот, прямо посмотрел наОлега. Он был обнажен до пояса, если не считать кожаного нагрудника. Широкиепластины груди вздувались от избытка силы. Он был мокрым, тело блестело, каксмазанное жиром. На темном от загара лице ярко выделялись серые, цветадамасской стали глаза. Волосы были, как спелая рожь, щеки и руки чернелипятнами сажи.

— Кто послал? — потребовал он сильным мужественнымголосом.

— Весь Новгород, — ответил Олег. —Всенародное вече.

Он вытащил грамоту, Рюрик властно взял, сорвал печать. Помере того как читал, на суровом лице появлялось выражение недоверия, смешанногос изумлением. Дочитав, взглянул на Олега:

— Неужто там худо?.. Впрочем, поговорим позже. Асмунд,проведи гостя, святого волхва, в покои для гостей. Дай помыться, накорми, а яскоро освобожусь.

Асмунд разочарованно хрюкнул, сказал безнадежным голосом:

— Там еще девка... Тоже мне, святой пещерник! Ее куда?

Рюрик снова взял молот, отмахнулся:

— С ним! Кто знает, какие обеты взял на этот раз сейволхв-пещерник?

Асмунд пошел вслед за Олегом, бормоча зло:

— В самом деле земля чудесами полнится... Святойпещерник! А я тогда кто? Пастушок? Эй, девка! Иди рядом с... гм... пещерником.Да не глазей по сторонам, мы лазутчиков не жалуем. А ежели жалуем, то лишьхоромами о двух столбах и с перекладиной сверху.

Гульча оглядывалась, она никак не могла поверить, чтомогучий подмастерье, который послушно выполняет приказы кузнеца, — князь.Пока Асмунд вел их через двор, Олег ловил на себе любопытные взгляды. Чтобыпрощупать медведеподoбного Асмунда, который был похож даже не на медведя, а надива, спросил:

— Обнищал князь?.. Сколько ему платят за работу вкузнице?

Гульча бросила предостерегающий взгляд, Асмунд же мгновеннорассвирепел, стал устрашающе красным, багровым, руки его раздвинулись, акостяшки на пальцах побелели:

— Что? Повтори, что твоя поганая пасть мявкнула?

— С мирными пещерниками так не разговаривают, —мягко укорил его Олег. — Грех.

— Но ты...

— Князь будет недоволен, — сказал совсем кроткоОлег. — В его доме! Обижают гостя! Святого пещерника...

— В гробу я видел таких пещерников! — рявкнулАсмунд, все еще угрожающе багровый. — Я их сам душил, как мух...

— Не кричи. Ребенка испугаешь.

Гульча несказанно изумилась:

— Меня? Да кого эта толстая копна, увешанная ржавымжелезом, испугает?.. За что обижаешь, святой волхв?

Асмунд, рассыпая искры, как железная болванка, выхваченнаяиз горна, свирепо толкнул ногой дверь, впустил Олега с Гульчей, с трескомзахлопнул следом, и слышно было, как яростно загремел железный засов.

Они очутились в большой горнице с низким потолком. Лестницас широкими каменными ступенями вела наверх, а в стене напротив были еще дведвери, добротно сделанные. Уйти отсюда нелегко, но оскорбленный воевода гремелзасовом лишь для устрашения да тешил раненую гордыню — они еще не пленники.Гульча сразу бросилась к бочке с водой, обнаружила зеркало из полированногометалла, гребень восточной работы, скребок для чистки коней. Еще не успелараспорядиться неожиданным богатством, как появились двое холопов мрачного вида,принесли блюда с жареным мясом и рыбой.

Рюрик появился, когда Олег уже отодвинул тарелку, а Гульчаеще клевала, выбирая моченые ягоды. Князь легко сел к ним за стол, сказалвесело:

— Вот и хорошо. Я тоже недавно завтракал, а вина выпьемвместе. Ты прости, но мед здесь редок, а хмельного меда местный люд не знаетвовсе. Север!

В комнату заглянул хмурый холоп, сказал в пространство:

— Вино я поставил в большой палате...

Рюрик поднялся, виновато развел руками:

— Видите, какой я князь? Все мною распоряжаются. Ничегоне поделаешь, придется идти в большую палату.

Гульча облила Рюрика презрением, пошла рядом с Олегом,наморщив нос. Они поднялись в просторную палату — посреди зала стоял широкийстол на резных ножках. Холодные каменные стены сплошь закрыты толстымивосточными коврами, а самих ковров почти не видно под развешанными щитами,мечами, топорами, дротиками, кинжалами, саблями, булавами, шестоперами,клевцами, оскерпами, швыряльными ножами... И все не простое: булат лучшихмастеров — синеватый узор на лезвии, письмена и руны у основания, а рукояткиотделаны золотом и драгоценными камнями.

Холоп поставил перед ними три широких кубка, отделанныхзолотом, сверкающих яхонтами. Гульча взяла свой в руки, пальцы коснулисьдорогих камней, ее глаза заблестели, и она посмотрела на странного князя слюбопытством и зачатками уважения.

— Сколько шпионов нас слушает? — спросил Олег.

Рюрик засмеялся, показав ровные белые зубы:

— Здесь все друг друга знают как облупленных.

Олег в сомнении покачал головой:

— Ладно... Рюрик, я несколько дней ехал через поле, гдетрава не росла: кости лежат плотно, кучами. Человек стал страшнее зверя.

Рюрик налил ему и Гульче красного вина, ответил равнодушно: