Горячий британский парень - Кристи Бойс

– Мне жаль, Уилл. Правда жаль. Ты изумительный человек. Я не хотела, чтобы так все закончилось.

Он откидывается на стуле.

– И я еще собирался переехать в Америку…

– И тебе стоит поехать, – незамедлительно отвечаю я. – Может, тебе стоит изучать бизнес, чтобы знать, как правильно инвестировать в твои потрясающие идеи. – Он фыркает. – Серьезно, не отказывайся от учебы в Америке. Ты будешь там безумно популярен.

Мы сидим в тишине какое-то время, и затем Уилл встает из-за стола. Я следую за ним. Он поворачивается ко мне.

– Все дело в Венеции, да?

Я замираю.

– Что?

– Нельзя было тебя оставлять в аэропорте. Если бы я не ушел… Все было бы иначе, если бы мы были в Венеции вместе.

Возможно, он прав. Сложно не поддаться магии шума воды, забытых каналов и холодных звездных ночей, которые проводишь там с кем-то. Но затем я вспоминаю, как мы с Дэвом смеялись над квиддичем и занимались в его потайной комнате. Как он поймал меня в метро и как переживал за меня во время полета. Как он может за секунду свести меня с ума. И все это приводит к мысли, что Венеция лишь добавила дров в костер наших чувств.

Глава 40

У меня в жилах кровь кипит, когда я выхожу из автобуса и иду по коридору Эмбертона. От осознания, что я собираюсь сделать, реальность уходит у меня из-под ног. О боже. О боже. Я должна поговорить с Дэвом. Мысленно борюсь с желанием прогуляться вокруг поместья, или захватить в столовой что-нибудь поесть, или вообще запереться в туалете, пока все не уедут в Америку. Но знаю, что, если буду оттягивать, мне будет только тяжелее находиться рядом с ним. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя идти дальше.

Как только я поднимаюсь на его этаж, мой мозг подкидывает мне воспоминания первого дня здесь. Я боюсь, мое сердце разорвется в тот момент, когда я стучу в дверь.

Хуан открывает, он выглядит уставшим.

– Привет.

– Привет. А-а-а… могу я поговорить с Дэвом?

Он удивленно смотрит на меня.

– Дэв дописывает свой экзамен.

У меня в груди нарастает волнение, и я судорожно вздыхаю.

– Какой экзамен?

– По анатомии. Он не рассказывал о нем?

– Я спрашивала у него вчера про вашу учебную группу, но он сказал, что вы не занимались вчера.

Хуан фыркает.

– О, серьезно? Что ж, он соврал. И теперь я могу официально обвинить тебя в моем недосыпе.

– Почему меня?

– Потому что ты причина, по которой Дэв пропустил нашу учебную группу. Вместо этого он сам готовился до четырех утра, периодически будя меня, чтобы задать свои глупые вопросы. – Хуан кивает в сторону. – Вспомнишь солнце, вот и лучик.

Я оборачиваюсь, и мое сердце готово выскочить из груди. Дэв подходит ко мне, и мне приходится приложить недюжинные усилия, чтобы не броситься в его объятья. Когда я снова оборачиваюсь к Хуану, он уже захлопнул за собой дверь.

– Элли, что ты здесь делаешь? Я думал, ты проводишь сегодняшний день с Уиллом.

Я пытаюсь заговорить, но у меня не получается. Все мое тело дрожит. Мне приходится заставить себя сделать глубокий вдох. Это же Дэв. Неважно, что случится, он не причинит мне боль.

– Я рассталась с Уиллом.

Он удивленно глядит на меня.

– Что? Ты в порядке?

– Я не уверена.

– Он что-то тебе сделал? – Он подходит ближе. – Если этот придурок…

– Нет, – быстро отвечаю я. – Ничего такого не было. Я рассталась с ним только из-за… из-за Венеции. Истории искусств, квиддича и потайной учебной комнаты. И подаренной феи. И позднего занятия, когда кое-кто должен был заниматься с учебной группой.

Он удивленно приоткрывает рот, но на его лице я не вижу расстройства или отвращения. Я воспринимаю это как хороший знак.

– Я так рада, что ты считаешь меня своим лучшим другом. И знаю, что сейчас могу все испортить, но не могу притворяться, что хочу, чтобы мы были просто друзьями. У меня ушло так много времени, чтобы осознать, что я хочу быть рядом с человеком, который понимает меня. С человеком, которому нравятся мои причуды и увлечения, который может рассмешить меня так, что у меня заканчивается воздух в легких. Уилл никогда не смог бы этого сделать. – Я тяжело сглатываю. – Не так, как это делаешь ты.

Его лицо меняется. Морщины на лбу разглаживаются, а глаза становятся мягкими и теплыми, как в момент нашей первой встречи на лестнице. Он делает шаг вперед, и все мои страхи испаряются. Мы стоим близко друг к другу, и, когда я смотрю на его лицо, понимаю: моя мама была права, когда сказала, что нет на свете более восхитительного чувства, чем смотреть на кого-то и понимать, что этот человек любит тебя настолько же сильно, как и ты его.

– Ты рассталась с ним из-за меня?

Я киваю.

– Ты даже представить не можешь, сколько раз я надеялся услышать это от тебя. Как же сложно было делать вид, что мне все равно.

– Делать вид? Но что насчет выпускного и двойных свиданий?

Он тихо смеется.

– Ты поверила в это? Из меня, наверное, вышел бы отличный актер.

Из моих глаз льются слезы, и я судорожно выдыхаю. Я готова рассыпаться от счастья.

– Прости, что я потратила столько времени, – шепчу я. – Я должна была догадаться, что ты чувствуешь. Что я чувствую.

Он откидывает волосы с моего лица, отчего по моему телу пробегает дрожь.

– И что же ты чувствуешь?

– Что ты стоишь слишком далеко от меня.

Его губы растягиваются в ухмылке, которую я раньше никогда не видела. Затем он придвигается ближе и прижимается к моим губам так, словно я его единственный источник кислорода. У меня в глазах взрываются фейерверки. Я обнимаю его, и он прижимается спиной к стене. Его руки скользят по мне, и он запускает пальцы в мои волосы. Я целую уголок его рта и провожу губами по линии его челюсти. Он стонет, низко и хрипло, отчего мне хочется целовать его сильнее.

В конце концов мы ослабляем объятия, наши грудные клетки тяжело вздымаются, и тела трясутся. Мы смотрим друг на друга в изумлении. Как мы жили все эти месяцы? Мы должны были начать целоваться в первый же день. Чувствовали мы себя так, словно и правда начали целоваться с того момента.

– Я даже не верю, что в реальности этот поцелуй гораздо лучше того, что я представлял, – говорит он, пока мы пытаемся перевести дыхание.

– О, так ты представлял, как