Спящая в огне - Карина де Сантис

не смог ничего дать второму ребенку. Он казался ей добрым, хотя, может это потому, что он не хотел ее смерти?

— Ты породила на свет чудовище, мама. А я все гадала, куда вы с отцом запропастились. А я просто, оказывается, никогда и не нужна была тебе, — Этна покачала головой, глядя на портрет матери.

Стоя в пустом дворцовом коридоре и взирая на ту, что дала ей жизнь, она поняла, что плачет. Горячие слезы тихо струились по ее щекам, пока перед глазами расплывались изображения родителей. Как можно было так поступить? Как можно было избавиться от своей плоти и крови тут, где молодые пары с трепетом относятся к рождению ребенка? Этна не понимала свою мать. Не понимала ее жестокость и ненависть. Впрочем, если даже северяне пытались убить ее, то есть ли смысл винить Валенсию? Они пытались убить ее. Они все. Но она все еще жива. Она все еще стоит на ногах, а значит может принять очередной бой и показать, что ни один огонь не способен сжечь ее. Потому что она и есть огонь.

Этна слишком поздно услышала чьи-то неровные и быстрые шаги. Она торопливо стерла слезы с лица, чувствуя влагу обнаженной кожей, уже думая, где она может спрятаться. Вряд ли тот, кто найдет ее одну блуждающую по замку, слишком обрадуется этому. Но прятаться не пришлось. Из-за угла показался Кай и, увидев Этну, шумно выдохнул. Он быстро сократил расстояние между ними и заключил в крепкие объятия. От него все еще слабо пахло морем. Этот запах утешал.

— Я потерял тебя. Где ты была? Близнецы давно вернулись и рассказали про испытание. Как ты себя чувствуешь? — русал, обычно скупой на вопросы, сейчас засыпал ими целительницу. Держа ее за плечи, он чуть отстранил ее от себя, глядя на ее лицо, прежде чем вновь крепко прижать к себе, целуя ее куда-то в макушку головы. — Почему ты плачешь, м?

— Я узнала, кто мои родители, — тихо проговорила она куда-то в его грудь, обнимая Кая в ответ, цепляясь за него так, как утопающий цепляется за соломинку. — И у меня есть сестра.

— Так это же хорошо, разве нет?

— Это — моя мать, которая хотела убить меня, потому что породила на свет чудовище, — Этна мягко и нехотя отстранилась от Кая, указывая на портрет Валенсии.

— Королева? Так значит… Меланта?

— Да.

Кай шумно выдохнул, удивленно смотря то на портрет королевы, то на Этну. Не заметить сходства было просто невозможно. И раз русал смог это увидеть, значит Этна и правда сильно подставила бы сестру, оставшись при Дворе.

— Но почему ты чудовище, Этна? — Кай мягко приобнял ее за плечи, отворачивая от портрета. К тому моменту ее слезы просто высохли, а где-то в сердце зияла дыра. Некоторые тайны лучше никогда не разгадывать. Ведь нет ничего ужасней не поведанных тайн и тех, кто эти тайны хранит.

— Тебе что-нибудь известно о пророчестве про… человека, что вернет Смерть домой?

Кай, который мягко обнимал ее за плечи и уводил прочь из коридора с портретами чуть запнулся, кинув на Этну быстрый взгляд.

— Пророчество про Спящую в огне. Так оно называется. Одна русалка получила это пророчество от предков где-то спустя год после ухода Смерти. С тех пор оно передается из уст в уста среди моего народа, — Кай ненадолго замолчал, прежде чем продолжил: — И проснется Спящая, дочь огня и той, что утаила ее рождение. И выпустит силу свою она на континент. И не будет пощады всем от огня ее и даже вода не сможет помешать ей возвратить Смерть в дом родной.

Этна кивнула, когда Кай произнес знакомые ей слова. Ужасные слова. Которые той ночью посеяли раздор между ней и Калисто. Между ней и наставницей, которая знала страшную тайну, но солгала. Из любви или чувства долга? Это она вряд ли когда-либо узнает.

— Я и есть эта Спящая. Я — чудовище, рожденное в огне. Шрамы — следы от огня. Моя мать хотела меня убить, но у нее рука не поднялась, — она криво усмехнулась. — Поэтому отдала меня северянам, но те тоже не смогли убить меня. Огонь защитил.

— Ты не чудовище, Этна. Вовсе нет. Просто ты та, кому суждено вернуть баланс континента.

— Я не хочу исполнять пророчество. Я не просила этого.

Ее голос звучал глухо, отскакивая от высоких стен. Кай замолчал. Сейчас, возможно, ей просто нужно было принять новый факт своей жизни. Сейчас ей нужно было прийти в себя после всего того, что она узнала о себе и своей семье.

— Ты не хочешь занять законный трон? — поинтересовался русал, когда они свернули в коридор, ведущий к их залу. Он все же решил нарушить тишину. Или просто хотел отвлечь целительницу. Вышло плохо.

— Я ничего не хочу, Кай. Сейчас я хочу привыкнуть к тому, кто я есть. К тому же Меланта не позволит мне остаться при Дворе даже в качестве камеристки, не говоря уже о правительнице, — она мрачно усмехнулась, отворяя двери и заходя в зал, полный людей. Горный народ и Алексис вместе с шаманами сидели за столом, уплетая поздний обед. Валериан, жестикулируя, в красках рассказывал про испытание. Судя по лицам обедающих — уже раз в третий. Когда она вошла, близнец затих и все посмотрели на вошедших, но целительница не удосужилась даже взглянуть на них.

— Оглашение результатов будет через пару часов, — он отпустил ее плечи, но прежде, чем она отошла, взял ее за руку, заглядывая в глаза. — Я буду с тобой всегда. Я готов сражаться с тобой за будущее, которого ты достойна.

— Спасибо, — она заставила себя чуть улыбнуться, сжав бледную ладонь, прежде чем вернулась на свою кровать, не обращая внимания на близнецов и Аурею, зовущих ее. Хотелось побыть одной, но спрятаться было некуда. Хорошо, что русал сам поговорил с шаманкой и целителями, сказав, что Этне просто было плохо все это время.

Лежа на кровати с закрытыми глазами, Этна изо всех сил делала вид, что она просто отдыхает, что ей все еще не очень хорошо после испытания. Валериан не даст соврать — ей было хуже всех. Иногда она слышала, как кто-то подходил к кровати и тогда она ощущала, как этот кто-то смотрит на нее. Пару раз целительница чувствовала чью-то руку на своих волосах и надеялась, что это был Кай. Прикосновения были приятными. Желанными. Нежными.

Через пару часов Кай мягко разбудил ее. Видимо, она все же и правда заснула. Он сказал, что слуги принесли ее чистую