Компаньон ее сиятельства - Эванджелина Коллинз

Она приподнялась на локте и заправила волосы за ухо.

— Доброе утро.

Рука его замерла, и он вскинул глаза.

— Доброе утро.

Она стерла сон с глаз и внимательно пригляделась к нему. Он вернулся к своему рисунку. Между темными бровями залегла крошечная морщинка, вокруг рта тоже. Даже линия плеч казалась напряженной.

Белла поджала губы. Он выглядит уж чересчур серьезным. Еще слишком рано для того, чтобы так усердно работать.

Нетерпеливая сторона ее натуры любила их ночи. Безумные, страстные, жаркие. Оргазм за оргазмом, покуда она была уже больше не в силах вынести. Но за последние несколько недель Гидеон показал ей прелесть утра, томного и ленивого, когда, утолив свое нетерпение, она могла полностью насладиться ощущением кожи.

Медленная волна вожделения омыла ее. Сжав бедра, она прикусила губу, сдержав готовый вырваться стон. Ее голодный взгляд прошелся по его телу. Волосы цвета соболиного меха были взъерошены, челюсть потемнела от утренней щетины. Золотистые лучи рассвета омывали широкую грудь и мускулистые руки, придавая медовому тону кожи насыщенное зазывное сияние.

Страсть вспыхнула, и ее пламя растекалось из живота по всему телу, окутывая чувственным жаром. Но она не поманила его, не завлекла к себе, не потребовала заняться с ней любовью. Потребность доставить ему удовольствие завладела ею. Вознаградить его за все наслаждение, за все, что он ей дал.

Она села и свесила ноги с края кровати.

Гидеон поднял голову и нахмурился.

— Нет, не вставай с постели. Белла подошла к нему.

— В прошлый раз ты говорил, что я могу двигаться, что образ запечатлен у тебя в голове.

Волосы упали ей на плечо, когда она наклонилась. Он хотел было закрыть книгой свою работу. Покачав головой, Белла положила руку на набросок, не давая спрятать его.

До чего же он талантлив. У Беллы захватило дух.

— Он прекрасен.

— Он не закончен, — проворчал Гидеон.

— У тебя будет время закончить позже. — Она забрала у него книгу и набросок и, покачивая бедрами, прошла к прикроватной тумбочке положить их. Когда она повернулась от стола, угрюмое выражение исчезло с его лица. По коже у нее побежало покалывание от силы его пронизанного страстью взгляда. Она была полностью обнаженной, только волосы прикрывали грудь.

Гидеон выронил карандаш. Опершись руками о подлокотники, он сделал движение, чтобы встать. Мягкая поросль коснулась внешней стороны бедер, когда она шагнула между его ногами. Темные волосы защекотали пальцы, когда она положила руку ему на грудь, почувствовав твердость мускулов и кожу, горячую не только от тепла осеннего солнца. Вверх по руке пробежала дрожь.

Он вопросительно взглянул на нее, затем снова расслабился в кресле.

Обхватив ладонью колючую челюсть, Белла прижалась губами к его губам. Рот его открылся, и она скользнула языком внутрь, наслаждаясь его вкусом. Гидеон массировал рукой ее бедра.

Но прежде чем затеряться в его поцелуе, Белла отстранилась.

Его руки переместились. Длинные пальцы легли прямо под выпуклости ягодиц.

— Иди сюда.

Белла притворно застенчиво качнула головой и обвела кончиком пальца плоский сосок. Он затвердел от ее прикосновения. Она в который раз подивилась, пробегая ладонью по плоскому мускулистому животу Гидеона, насколько идеально сложен этот мужчина. Он не проводит по многу часов в седле, не плавает в одном из озер поместья. Его тело — подарок от Бога.

Что ж, их ночи наверняка имеют отношение к поддержанию его в такой безупречной форме.

Она взглянула на его колени и облизала губы.

— Полагаю, на одном из нас слишком много одежды. Он усмехнулся, поймал рукой белокурый локон и отвел в сторону, обнажив ее грудь.

— Возможно, — отозвался Гидеон. Приподнявшись, он начал расстегивать брюки. Она положила ладонь поверх его руки.

— Позволь мне, — попросила Белла.

Он сдвинул брови, затем склонил голову и убрал руки, положив локти на подлокотники кресла.

Одну за другой она расстегнула металлические пуговицы, все до единой. Мышцы его живота сжались, когда она просунула руку внутрь, чтобы вытащить возбужденную плоть. Вначале дна собиралась снять с него брюки, но при виде его, вальяжно развалившегося в кресле, с раздвинутыми ногами, расстегнутой и распахнутой ширинкой, с великолепным жезлом, готовым к бою… Нет, брюки останутся на месте.

Опустившись на колени, она взяла в руки его мощный ствол и наклонилась к широкой головке.

Ладонь легла ей на плечо, без усилий удерживая ее.

— Нет. Тебе не нужно этого делать.

Озадаченная столь неожиданным заявлением, Белла вскинула глаза. Она пребывала в полной уверенности, что мужчинам нравится это чувственное действо, однако напряжение, сковавшее его тело, заставило ее усомниться в своем убеждении.

— Но я хочу доставить тебе удовольствие.

Он уставился на нее взглядом тяжелым, почти виноватым. Грудь его поднялась и опустилась в судорожном вздохе.

— Ты и доставляешь. Больше, чем позволительно любому мужчине.

— Ох, Гидеон. — Белла забралась в кресло и оседлала его ноги. Его жезл ткнулся ей в бедро. Она обвила его руками и поцеловала.

Пробежала кончиками пальцев по впечатляющей длине. Без французского письма она прошедшей ночью могла интимно ощущать каждую частичку его плоти. Внутри у нее все затрепетало от воспоминаний.

Она отвела волосы за спину, наклонилась и приостановилась, губы застыли над вершиной. Капля жидкости просочилась через крошечное отверстие.

— Можно?

Его жезл дернулся.

— Пожалуйста, — выдавил он охрипшим от желания голосом.

Она позволила инстинкту вести ее. Прижав ладонь к паху и крепко удерживая его большим и указательным пальцами, она начала с основания. Кончиком языка проложила дорожку вдоль выступающей вены. Потянувшись к вершине, взяла жезл в рот.

Застонав, Гидеон запрокинул голову. С закрытыми глазами и приоткрытыми губами лицо его выражало чувственную агонию. Он никогда еще не выглядел таким красивым, таким потрясающе мужественным.

— О Боже, Белла. Да.

Его низкие стоны побуждали ее продолжать. Она скользила вверх-вниз, вбирая его сколько могла. Останавливалась время от времени, чтобы поласкать головку. Она упивалась горячим скольжением его члена, входящего и выходящего изо рта.

Она видела, что он пытается сидеть неподвижно, но бедра все равно приподнимались и опускались едва заметными неконтролируемыми движениями в ритме ее скольжений. Твердо вознамерившись разбить его самоконтроль, она посасывала головку члена, при этом сжимая и разжимая кулак на твердой как железо плоти. Наконец Гидеон судорожно вцепился в подлокотники и зарычал.