Как спасти жизнь - Эмма Скотт

Мы проходили через центр города, мимо магазинов, таверн, фастфудов и местных ресторанов. До туристического центра Бель Форч мы добрались, когда начали наступать сумерки и небо окрасилось в пурпурный и золотой. Там мы нашли памятную доску.

Прочитав напечатанные слова, я испытала ужас, смешанный с восторгом.

Табличка рассказывала о том, что включение в союз Гавайев и Аляски сдвинуло географический центр, который когда-то находился в Канзасе, севернее.

Мы с Эваном посмотрели друг на друга.

– Не просто центр, а реальный центр всей страны, – произнесла я, выдавив слабую улыбку.

Эван ухмыльнулся.

– Играй по-крупному или иди домой.

– Я выбираю дом.

– Пока еще нет.

Войдя в здание для туристов, мы изучали карты, модели и экспозиции. Узнали, что название городку дали французские исследователи. В переводе Бель Форч означает «прекрасная развилка». Здесь располагался центр торговли для фермеров и пастухов, живущих в долине, а также шахтеров, копающих глубоко в шахтах Блэк-Хилс.

Одна экспозиция изображала поднимающуюся над географическим центром реку Редуотер. Несмотря на то что один из ее участков был закрыт, она все равно являлась популярным местом для катания на каяках и лодках. При этом река унесла слишком много жизней, особенно в тех местах, где становилась непредсказуемой, с бурлящими порогами и подводными течениями, утягивающими неосторожных на глубину.

Все это время за нами пристально наблюдал охранник. Когда он заговорил в рацию, я поняла, что речь идет о нас. Я поймала взгляд Эвана, и он кивнул.

Мы покинули туристический центр. Снаружи завывал ветер, а небо предвещало грозу. Похолодало, и мы остановились на углу. Я надела клетчатую рубашку Эвана, а он свою куртку. К перекрестку подъехала патрульная машина. Тревога сжала мою грудь в тиски и не отпускала, даже когда машина развернулась и умчалась в противоположном направлении.

Покинув город, мы двинулись на север, через поля жухлой травы, становившейся все зеленее и зеленее, чем ближе мы подходили к реке.

Ну конечно, вода манила Эвана. Он шел, а я следовала за ним.

Отметка центра выглядела не такой помпезной, как в туристическом центре в городе. Просто тяжелый железный круг, утрамбованный в землю с кучей знаков и символов. Мы стояли над ним, и ветер трепал нашу одежду. Начали падать первые капли дождя.

– Что теперь? – спросила я.

– Осталось недолго, – ответил Эван, глядя куда-то мне за плечо. – Все почти закончилось.

Я обернулась. На грунтовую дорогу параллельно реке сворачивали полицейские машины. Одна, две, три. В наступающих сумерках я насчитала четыре автомобиля. Они приближались к нам.

– Пошли, – сказал Эван.

Когда мы бежали вдоль реки, бурлящая белая пена с ревом ударялась о высокую стену. Спотыкаясь о камни и цепляясь одеждой за кусты, мы выскочили на берег. Теперь дождь уже лил как из ведра, и вода словно вскипала и пузырилась.

– Мы на месте, Джо, – прокричал Эван, заглушая рев потока и шум дождя. – С тобой все будет хорошо.

– Нет, – закричала я, вцепившись в его куртку. Это был конец, и я не могла этого вынести. Будто смертоносный прилив, во мне зарождался ледяной ужас. – Нам не следовало сюда приезжать. Это ошибка. Ужасно, чертовски неверный шаг.

– Нет, все правильно. Так и должно быть. Только так ты будешь в безопасности.

– В безопасности? От полиции? – воскликнула я. – Меня арестуют, и я позволю, потому что не отпущу тебя, Эван. Что бы ты ни планировал.

– Тогда мы никогда не будем вместе, Джо, – крикнул он. – Позволь мне взять вину на себя. Я про Ли и пожар… дай мне сделать это, иначе нас просто не будет. Ни простой жизни. Ни возвращения домой.

В лесу позади нас мелькал свет фонарей и слышался лай собак.

Я смотрела на бурлящую воду, сейчас кажущуюся черной, холодной и безжалостной.

– Ты освободишься, – прошептала я онемевшими губами.

– Да. – Эван притянул меня ближе. – Меня никогда не отпустят, Джо. Никогда не оставят в покое. Я не стану тем, кем хочу. Ты должна позволить мне сделать это.

Молния рассекла небо, и дождь хлынул стеной. Река под нами ревела голодным животным. Огни становились все ближе, загоняя нас в ловушку. Эван подошел ближе, капли дождя стекали с его носа и подбородка.

– Помнишь, что я говорил? В чем я поклялся?

– Д-да.

– Повтори.

Мое сердце бешено колотилось о ребра, а слезы на щеках смешивались с дождем.

– Ты всегда будешь возвращаться ко мне.

– Я говорил правду, – произнес Эван. – Я всегда буду возвращаться к тебе. Скажи, что веришь мне. Я хочу услышать это от тебя, Джо.

– Отойди от девушки! – раздался мужской голос.

Из леса вышла дюжина мужчин в форме и нацелила на нас оружие.

– Давай, Джо, – крикнул Эван, перекрывая рев воды. – Если ты любишь меня, скажи, что веришь. Пожалуйста, – взмолился он, – пожалуйста.

– Я верю тебе, – проговорила я, обретя голос, и кивнула.

Он взял меня за плечи.

– Значит, теперь ты в безопасности. У них на тебя ничего нет. Когда ты покинешь это место, я хочу, чтобы ты поехала домой.

– Отойди от девушки и подними руки!

Полицейские приближались, размашисто шагая через кусты и камни. В руках каждый держал пистолет и фонарь.

– Домой, Джо. – Он коснулся моего шрама. – Поклянись мне.

Дом.

Там, где река прорезала землю, оставив широкий, глубокий и красивый шрам.

– Отпусти ее! Руки вверх!

– Обещаю, – произнесла я сквозь слезы.

Эван улыбнулся, и на его лице отразилось облегчение.

– Я люблю тебя, Джо, – признался он, мягко отталкивая меня от берега.

Я отказывалась отпускать его.

– Я люблю тебя. Люблю тебя, Эван. Пожалуйста, не надо…

Копы больше не предупреждали, просто рванули вперед. Почувствовав более сильный толчок, я отступила на шаг. Илистый берег провалился под нами, и Эван соскользнул вниз. Бросившись вперед, я схватила его за крутку и попыталась вытащить обратно.

– Джо, нет! – закричал Эван, но я поймала его за руку. Он упал в бурную реку, увлекая меня за собой.

Вода врезалась в меня, как ледяная плита, и сразу засосала в глубину. Холодная чернота окутывала, толкала и затягивала меня, словно собака, теребящая игрушку в зубах. Ниже, глубже. Я не видела выхода, вообще ничего не могла разглядеть, лишь ощущала, что меня уносит все дальше и дальше от берега. Легкие сдавило от холода. А ноги рванулись к поверхности, онемевшие и тяжелые от безжалостного давления воды.