Закон притяжения - Рокси Купер

Мама и не думала, что все так сильно повлияло на меня. Она предполагала, что у ее дочери все хорошо, раз она «так преуспела в жизни». Тоже расплакалась, называя себя наивной и бесчувственной. Вопреки моим ожиданиям, никто не кричал и не злился. Мама пришла в ужас, оттого что я столько лет жила с чувством обиды и вины. Это потрясло ее до глубины души. Тем не менее хорошо, что я все рассказала. С Элом тоже наладилось. Он относится ко мне лучше, чем я заслуживаю, я с гордостью называю его отчимом.

Они обещали сделать ремонт в моей старой комнате.

Упомянула я и про бокал (который перешел в бутылку) вина в компании Клаудии Келли. Скайлар заставил нас встретиться, чтобы в будущем избежать неловкости. Я ужасно волновалась, думала, она будет холодно держаться со мной, однако первым делом Клаудия обняла меня, и мы обе заплакали.

Она убедила меня ни в коем случае не считать себя ответственной за поступок отца (ослушаться ее я не посмела бы). Я сказала, что именно из-за нее решила стать барристером, и Клаудия обрадовалась. Она подтвердила, что сразу узнала меня в Слейнлок-Холле. Обещала присмотреть за мной в отсутствие Скайлара и заверила, что я могу обращаться к ней в любое время.

Потрясающая женщина.

К тому моменту, как мы достигаем вершины холма, Сид прошел ускоренный курс по истории жизни Аманды Бентли. Кажется, он слегка шокирован.

– Ты поразительная девушка, Аманда.

– Да ну. Я просто двигаюсь дальше. По крайней мере, пытаюсь, пока твои безумные бывшие не портят мне карьеру, – усмехаюсь я.

– Бывшая. В единственном числе, – поправляет Сид.

– Надеюсь, так и есть, а то за прошедший год мне хватило скандалов.

– Я серьезно. Только настоящая провинциальная девчонка сможет взять весь накопившийся гнев и страсть и направить их на что-то положительное. Это могло разрушить тебя. Он мог разрушить тебя…

– Ну, едва не разрушил, – признаюсь я.

Сид и не представляет, как близка я была к краю.

Он улыбается.

– Хотя не думаю, что ему удалось бы. Вы куда сильнее, чем считаете, мисс Бентли.

Мы любуемся видом, как будто он только что появился перед глазами. Поразительно. Поля и леса до самого горизонта. Все в зеленых, желтых, пурпурных и коричневых тонах. Стоит теплое сентябрьское утро, но волосы так развеваются на ветру, что хоть модный клип снимай. Однако я не жалуюсь. На холме в ранний час всего пара человек; мы наслаждаемся свежим воздухом и увековечиваем свои имена на огромном камне, что стоит на вершине – по традиции так делают все, кто взобрался на холм.

– Ты же знаешь, что я должен тебя тут поцеловать, – утверждает Сид, будто это написано в каком-то своде правил.

Я улыбаюсь.

– Правда? Почему?

– Да ладно, так всегда делают в кино. Только посмотри вокруг. Я не спущусь с этого холма, пока не поцелую тебя.

– А ты сомневался, что я смогу устроить впечатляющее свидание, – дразню его я.

– Да. – Лучи солнца прорезаются сквозь облака и освещают землю, прямо как на картине. – Должен признаться, ты меня поразила.

– Повезло, ведь чисто технически я не выиграла суд…

– С твоего клиента сняли обвинения, мошенничество Марти разоблачили… пожалуй, даже лучше, чем обычная победа, – напоминает Сид.

Мне нравится снова и снова слышать эти слова.

– Хм-м, так скоро и королевским адвокатом стану. Может, в следующем году…

– Я ничуть в тебе не сомневаюсь. Так вот, насчет поцелуя…

Неспешный поцелуй от сексуального Сида на вершине горы – что может быть прекраснее?

* * *

Рабочее утро понедельника приходит слишком скоро. В последний раз я появляюсь здесь в качестве ученицы.

Все нормально, но не совсем.

Забираю свою папку, болтаю с секретарями и готовлюсь к сегодняшнему делу. Все как-то по-другому. Не могу сосредоточиться.

Не сдерживаюсь и иду в кабинет Скайлара, однако там уже пусто. Из-за отсутствия вещей каблуки стучат по голому полу громче, чем обычно, и звук эхом отражается от стен и скошенного потолка.

Утренние лучи сентябрьского солнца попадают в комнату сквозь маленькое мансардное окно, прямо как в мой первый день здесь, ровно год назад.

Прошло триста шестьдесят пять дней.

Такое чувство, что это было лишь вчера.

На полках нет книг, стол тоже опустел. Я стою пару минут и осматриваюсь. Помню первый день стажировки, когда я, пыхтя, тащилась сюда по крутым ступенькам – теперь я так натренировалась, что легко преодолеваю лестницу. Помню все адвокатские упражнения, которые Ричард заставлял меня делать (и как я его за это ненавидела). Помню, как он привел меня сюда, чтобы предупредить о Сиде Райдере, и как я огрызалась, а потом убежала, хлопнув дверью. Долгое время я боялась вызовов в кабинет Скайлара, ненавидела рано приходить в контору и ждать его указаний. Сейчас, когда он ушел, я не могу представить, как буду работать без него.

Я медленно обхожу стол и замечаю белый конверт.

Присматриваюсь получше – на нем черными буквами с завитушками написано: «Аманда».

О боже. Не уверена, что готова это прочесть.

Я беру конверт, сажусь в кожаное кресло и собираюсь с мыслями, прежде чем открыть письмо. Внутри открытка со слоном и слоненком.

Аманда, отчетливо представляю, как ты сидишь в моем кабинете, читаешь это послание и плачешь. Хватит, а то тушь потечет.

Вот это был год! Ты стала моим последним стажером, и именно от тебя я сам многому научился. Я был с тобой суров, вел себя строже, чем с другими учениками, но лишь потому, что хотел, чтобы ты достигла настоящих высот. Так и получилось. Пора отправляться в одиночный полет. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь (только не звони, когда идет «Доктор Кто»).

Не забывай о том, какая ты талантливая, и не позволяй никому в тебе сомневаться. Будь отважной. Помни о своем праве голоса.

Ты всегда останешься для меня Барби.

С любовью, Ричард.

Я смеюсь, потом плачу. Проливаю крупные слезы счастья, страха, опасения по Скайлару. А еще я плачу потому, что сумела пережить этот год стажировки.

Успокоившись и поправив макияж, я принимаюсь за работу. В девять часов появляется новая ученица, брюнетка в деловом юбочном костюме с выражением полного ужаса на лице. Точно так же выглядела и я год назад.

Я представляюсь и прошу ее не переживать, хоть и осознаю бессмысленность своего совета, потому что она все равно будет волноваться. Волноваться каждый день в течение следующих двенадцати месяцев, ведь стажировка – практически собеседование длиной в год. Впрочем, ее год, я уверена, не будет так насыщен событиями.