Чудо в пушистых перьях - Татьяна Полякова

— Правда? Значит, врут люди. Квартира-то оформлена накакую-то гражданку, проживающую В сельской местности, да вот незадача, умерластарушка месяца два назад.

— Значит, квартира ничья? — насторожилась я.

— Значит, ничья. Квартира, кстати, недешевая. Или нежалко?

— Кому? Мне, что ли? Я в коммуналке живу.

Прутков засмеялся, и мы стали составлять заявление, то естьон мне говорил, как лучше написать, а я писала. Складно получилось, а главное,ни словечка про Ряху с Витькой. Когда с этим было покончено, Прутков развернулхолст, долго вертел его и так и эдак и наконец спросил:

— Неужто больших денег стоит?

— Фиг ее знает, — с сомнением пожала я плечами.

Возвращалась я поздно, то есть уже рано. Решила было зайти кЗемфире, но для начала заглянула в дворницкую. Так и есть. Папа на нарах,Михалыч притулился в уголке. Ряха с Витькой пьют водку, а Груня с котом наколенях без одобрения взирает на них. Тут я приметила на нарах рядом с папойбутылку «Абсолюта» и забеспокоилась:

— Опять к папуле за советами обращались?

Никто на мои слова внимания не обратил, то есть оставили ихбез ответа, зато кинулись обниматься. Я малость растерялась от такого приема, аВитька попросил:

— Рассказывай.

Рассказ мой был краток. Я клятвенно заверила, что Ряху сВитькой ментам не выдала.

— Кому нужны менты, — отмахнулся Ряха, — ибез них сплошная головная боль.

— Это точно, — согласился Витька. — Самсон вморге, Тихий тоже там, а нам что делать?

— А папа что сказал? — кашлянув, спросила я.

— Сказал: «Уравнять».

— Чего? — подняла я брови.

— Вот и мы думаем: «чего»? Вторую бутылку допиваем, аясности нет. Может, еще маленько папу поспрашивать?

— Не надо, — заволновалась я.

Парни вздохнули и выпили по маленькой. Нам с Груней надоелона них таращить глаза, и мы легли спать. Только я задремала, как Витька вдругподнялся и заявил:

— А папа дело сказал. Непорядок получается. В самомделе надо уравнять. Ряха, потопали…

— Вы куда? — всполошилась Груня.

— В общем, так, — весело сказал Витька, — мына разведку. А вы у Земфиры ждите. И без базаров.

Не успели мы понять, что происходит, а парни уже выскочилиза дверь.

— Вот придурки, — в сердцах сказала Груня.

Спать расхотелось, мы немного помучились и пошли к Земфире.Само собой, она тоже кинулась к нам с расспросами. Легли мы ближе к полудню.Обед нас ждал царский, и мы малость отвлеклись от беспокойных мыслей, но потомстало даже хуже. Время шло, а ребята не возвращались. Впору было отправлятьсяна их поиски.

К вечеру нам сделалось вовсе невмоготу. Чтобы хоть немногоразвеяться, включили телевизор. Земфира всегда смотрела местные новости, неотказалась она от этой привычки и сегодня. В конце выпуска новостей пошлакриминальная хроника. На экране горит какая-то красивая машина, а приятныйженский голос за кадром сообщает:

— Сегодня в 17.50 в своей машине, в которую, видимо,было заложено взрывное устройство, погиб известный криминальный авторитетШанцев по кличке Бритый.

Груня прижала руки к груди и ахнула:

— Вот придурки.

— Чего? — испугалась я. А она ткнула пальцем втелевизор и добавила:

— Так ведь уравняли…

Витька с Ряхой появились через час и прямо с порога заявили:

— Папули в дворницкой нет. И Михалыча. Наверное, внарод пошли. Посоветоваться с папой надо. Дело сделали, а дальше что?

— Сумасшедший дом по тебе плачет, — сказала я, аЗеіифира кинулась кормить гостей.

Нг успели мы сесть за стол, как хлопнула дверь, раздалисьшаги и в кухню вошел папуля. Совершенно трезвый, причем свеж и бодр, будто и неблуждал в астрале целую неделю. Волосы заплетены в косу, бородка подстрижена,линялые джинсы и балахон необыкновенно его молодили.

— Любимый, — ахнула Земфира.

Папа поцеловал ее и приветливо сказал:

— Здравствуйте, молодые люди. Васена, это твои друзья?Очень мило, что вы к нам заглянули.

Я приоткрыла рот от изумления, а Витька так обрадовалсяпапиному приходу, что даже покраснел. Потом встал из-за стола и сказал, немноговолнуясь:

— Мы тут вас, Анатолий Васильевич, дожидаемся. Делосделали, вот хотели спросить, чего дальше?

Папа поднял бровь, но удивляться не стал, присел к столу,все еще улыбаясь, и заявил:

— Внимательно вас слушаю, молодой человек. Всегда радпомочь советом и вообще… горжусь, что у моей Василисы такие осмотрительныедрузья.

Зря папа гордился, мог бы подождать. Ну, Витька ему и выдал.Всю нашу историю. Пояснил толково: мол, было ваше указание и мы его выполнили,и последующие указания тоже, а теперь извечный вопрос: «Что делать дальше?»

Все-таки папа у меня гений: другой бы со стула свалился, амой только сделался зеленым и ненадолго прикрыл глаза. Потом вскочил и рявкнул:

— Немедленно из города! Сию минуту к маме, в калмыцкиестепи, там вас никто не найдет.

— Может, мы чего не так… недопоняли? — испугалсяВитька. — А в степи нам никак нельзя, у нас всего двести баксов на всех.Правда, у Груни есть еще, но это для кота, и она их не даст. А кот один жрет запятерых, уж можете мне поверить, на червонец баксов в день за милую душу…

Папа положил руку на сердце и сделался синим.

— Деньги будут, — с трудом придя в себя, заверилон. — Я тебе сколько раз повторял, Василиса, что ты богатая невеста.Конечно, я планировал… но раз такое дело… Поедете через Москву, я вам дам адресодного коллекционера, а сам с ним по телефону свяжусь. Он заплатит хорошиеденьги, давно мне покоя не дает…

— Папуль, если ты про Филонова, — кашлянул ая, — так он в ментовке. Его Сверчок стырил, и картина теперь… вещественноедоказательство.

— Как плохо ты знаешь своего отца, — покачалголовой родитель и пошел в гостиную, а мы потрусили следом.

Папа снял со стены одну из своих картин, вынул ее из рамы, апотом содрал холст, под которым оказался еше один.