Чудо в пушистых перьях - Татьяна Полякова

Сверчок внимательно посмотрел на нее и утвердительно кивнул.Его спутник тоже кивнул, потом приоткрыл входную дверь и в прихожую внедрилсяеще один тип. Я-то подумала, что они привезли с собой эксперта, но этот человекна картину даже не смотрел и выглядел так, как никакой эксперт, по моемумнению, выглядеть не может. Он держал в руках кейс, который положил натумбочку, щелкнул замками, и мы увидели пачки долларов. Я в изумлении замерла,а парень захлопнул кейс, крутанул на замках колесики и порадовал нас:

— Код сто семьдесят.

Граждане обменялись парой слов с Витькой и покинули прихожуюс удовлетворенным видом, я же, продолжая пребывать в изумлении, сочла нужнымспросить:

— Они что, придурки?

— Почему? — насторожился Ряха.

— Кто ж так картины покупает? — удивиласья. — Ведь нужен эксперт, и вообще…

— Вообще нас не касается, — перебил Витька. —Если эти типы чего замыслили, им с Самсоном разбираться, а я бы им этого несоветовал.

Однако, несмотря на Витькины слова, видно было, что язародила в душах друзей сомнения. На кейс они взирали, хмуря мудрые лбы.

— Чего теперь? — задала я вопрос.

— Бабки Самсону отвезем, — с неохотой ответилРяха. — Кстати, нам доля причитается.

— Не вздумайте брать деньги, — посуровелая. — Филонов липовый, вот увидите, добра от этих денег не, будет.

— А ты не каркай, — обиделся Витек, косясь накейс. — Поехали.

В этот момент в прихожую вышла Груня и спросила:

— Куда?

— Бабки отвезем.

— Мы с вами, — заявила она и пошла за Пафнутием икорзиной.

— Ты что? — обиделся Витька. — Куда с нами? КСамсону?

— А вы к нему? Значит, и мы туда же.

— Ты спятила, что ли? Я к Самсону с бабой поеду? Ты,Груня… короче, ты не права.

— По ушам мне можешь не ездить, — повысила онаголос. — Скажи прямо: мы семья или нет?

— Семья, — испуганно кивнул Вмтька.

— Вот. Ты что попу говорил, когда венчался? «И в горе,и в радости». У тебя сегодня что?

— Ну… я не знаю…

— Тем более надо вместе. И без базаров. Мы можем вмашине подождать, если тебе за жену стыдно.

— Не в этом дело, — робко заговорил Ряха, но Грунягневно сверкнула глазами:

— Ты что ж, клятву не уважаешь?

— Ряха перед попом не клялся, — влезла я, а Груняотрезала:

— Вот пусть дома и сидит.

— Ты, Груня, дура совсем, — приуныл Витька. —То есть ты, как бы это… недопонимаешь.

— Все я понимаю, — ответила она. — Поехали.

Кончилось тем, что поехали мы все вместе, и тут началасьмаета. Витька сидел за рулем и вроде как оглох, а Ряха с томлением пялился накейс, лежащий на его коленях, и даже постукивал по нему пальцами.

— Приличные деньги, — заметил он тихо.

— Отвянь, — твердо заявил Витек. — Папуля чтосказал? Денег не брать. Все. Заметано. И не нервируй меня.

— Нет так нет, — обиделся Ряха и стал смотреть вокно.

Через полчаса мы подъехали к казино «Олимпия», Витька взялкейс и, сказав:

— Ждите здесь и не высовывайтесь, — направился кбоковому входу.

— Папуля у тебя, конечно, гений, — вздохнул Ряха,провожая друга взглядом, — но бабки все же приличные.

Витька вернулся минут через десять, сел в машину и, ничегоне говоря, поехал по проспекту. Мы тоже молчали. Ряха печалился, а Груняудовлетворенно улыбалась. Я же совершенно не знала, как относиться кпроисходящему. Филонова нарисовал папа, неужто за картину отвалили настоящиеденьги?

В этот момент за нашей спиной что-то грохнуло. Мы втянулиголовы в плечи, а потом дружно оглянулись. Второй этаж «Олимпии» был объятпламенем, из открытых настежь дверей ломились люди, а ор стоял такой, что ушизакладывало.

— Ряха! — заорал Витька не своим голосом, жуткобледнея, а тот торопливо перекрестился.

— Это не я… ни сном ни духом, клянусь, брат.

— Ну что за день? — всхлипнул Витька.

Мы с Груней совершенно ничего не понимали и потому молчали,только таращили глаза. Парни загнали джип в какой-то переулок, и мы пошливзглянуть, что происходит в «Олимпии». Когда мы пробрались сквозь толпу, тамуже успели выставить оцепление. Подъехали пожарные машины, потом машин сталостолько, что не протолкнешься, потом из здания что-то вынесли на носилках.

— Ой, блин… — прошептал Витька, предварительно сосчитавколичество носилок.

— Думаешь, все? — сочувственно спросил Ряха.

— Чего думать. В комнате было шестеро, и носилок тожешесть. Это что ж выходит, мы сами привезли Самсону бомбу. Можно сказать, отцуродному…

— Не завидую я нам, — вздохнул Ряха изадумался. — С другой стороны, если б денежки взяли мы, лежать бы намсейчас в полиэтиленовых мешочках на носилках.

В конце концов народ, удовлетворив свое любопытство, началрасходиться. Мы тоже покинули площадь и поехали в дворницкую, потому как опятьперешли на нелегальное положение. По дороге Ряха заявил, что потерял интерес кжизни, а Витька бушевал:

— Отморозки хреновы, да как они решились? Уроды, матьих, а мы теперь расхлебывай. — Витька не успокоился, даже когда мы вошли вдворницкую. — Я этого урода из-под земли достану, знать бы, где он… Ладно,Сверчок, из города тебе не уйти…

— Утешайся тем, что Филонов у него липовый, —вздохнула я, устроившись рядом с папой. Больше всего я опасалась, что Витькаполезет к нему за советами. Видно, мы в самом деле не правильно толковалипапулины слова, раз все у нас шло наперекосяк.

Худшие мои опасения сбылись. Витька сразу же устремился кнарам.

— Ряха, давай водки, — позвал он.

— Не тронь папу, — разозлилась я. — И соСверчком сам разбирайся.