Принцесса или ведьма - Соман Чайнани

– Так найди новое! – прорычала леди Лессо.

– Может быть, проголосуем? – вставила Ума.

– ГОЛОСОВАНИЯ – ДЛЯ СЛАБАКОВ! – прорычал Кастор, и в классе началась суматоха. Ума приказала своей куропатке испачкать учителей школы Зла помётом, Кастор попытался сожрать невежливую птицу, а Поллукс снова потерял голову, но потом кто-то громко и властно свистнул. Все повернулись к человеку, стоявшему в углу комнаты.

– У этой школы одна и только одна миссия, – сказал профессор Садер. – Защищать равновесие между Добром и Злом. Если участие Софи в Испытании нарушает этот баланс, её нужно немедленно дисквалифицировать. К счастью для нас, доказательство этого баланса по-прежнему у нас перед глазами.

Софи попыталась понять, на что же смотрят учителя, но они все смотрели в разных направлениях.

– Согласны ли вы, что равновесие не нарушено? – спросил профессор Садер.

Никто не спорил.

– Значит, Софи будет участвовать в Испытании Сказкой, и нам больше нечего обсуждать.

Софи едва сдержала крик.

– Ты всегда такой рассудительный, Август, – сказала леди Лессо, вставая. – К счастью, девчонка уже провалила так много заданий, что бо́льшую часть Испытания ей предстоит провести одной, без защиты мальчишки. Будем надеяться, что её смерть будет такой жестокой, что никто больше не посмеет повторять её ошибок. Лишь тогда её сказка получит по-настоящему заслуженный конец. Может быть, ему даже будет посвящена картина.

Она направилась к выходу, другие учителя школы Зла – за ней.

Потом, парами, из класса вышли преподаватели школы Добра, что-то тихо обсуждая. Последними шли профессор Доуви и профессор Садер. Фисташковое платье с высоким воротником шелестело, касаясь костюма цвета клевера.

– Что, если она умрёт, Август? – спросила Кларисса.

– А что, если выживет? – спросил в ответ Садер.

Кларисса остановилась.

– Ты всё ещё считаешь, что это правда?

– Да. А ещё я верю, что Сториан действительно пишет сказку о ней.

– Но это невозможно… это сумасшествие… это… – Кларисса побледнела от ужаса. – Так вот зачем ты вмешался?!

– Напротив, я не вмешивался, – сказал Садер. – Наш долг – следить, чтобы история шла своим чередом…

– Нет! Что ты… – Профессор Доуви прикрыла рот рукой. – Так вот почему ты отправляешь девочку рисковать жизнью? Потому что веришь своему сомнительному пророчеству?

– На кону стоит куда больше, чем жизнь одной-единственной девочки, Кларисса.

– Она просто девочка! Невинная девочка! – ахнула профессор Доуви; от бессильного гнева к её глазам подкатили слёзы. – Её кровь будет на твоих руках!

Она поспешно ушла вниз по лестнице. Карие глаза профессора Садера затуманились дымкой.

Он не видел, что рядом с ним сидит Софи, отчаянно пытаясь сдержать дрожь.

Кико, обсыпанная осенними листьями, плотнее закуталась в шаль и облизала кукурузный початок, посыпанный специями.

– В общем, я спросила всех девочек в классе, скажут ли они «да» Тристану, и они все ответили, что не скажут! Это значит, что он должен пригласить меня! Он, конечно, может пойти и один, но если мальчик пойдёт на бал один, то его оценки уполовинят, а Тристану нравится ходить в комнату Красоты, так что он точно-точно меня пригласит. Нет, Тристан, конечно, может и тебя пригласить, но ты ему сказала, чтобы он женился на Тедросе, так что ты ему вряд ли нравишься. Поверить не могу, что ты такое сказала. Принцы же не могут друг на друге жениться. Если бы могли, что нам тогда делать?

Агата громко чавкала кукурузой, чтобы не слышать потока слов. На другой стороне полянки, возле туннеля, Софи и Тедрос яростно спорили. Софи пыталась извиниться и обнять его – и даже поцеловать, – но Тедрос отталкивал её.

– Ты меня слушаешь?

Агата повернулась.

– Так, подожди. Значит, если девочку не пригласят на бал, то её отчисляют, и её ждет наказание хуже, чем смерть. А если мальчик идёт на бал без пары, ему просто снижают оценки? Это несправедливо!

– Просто это правда, – сказала Кико. – Мальчик может жить один, если захочет. Но вот если девочка останется одна… это для неё смерти подобно.

Агата сглотнула.

– Какая глупость…

Что-то упало в её корзину.

Агата подняла голову и поймала взгляд Софи, которую Тедрос снова тащил в очередь всегдашников.

Кико продолжала болтать, а Агата достала из корзины роскошный розовый бутон. Он оказался сделан из пергамента. Она очень аккуратно развернула цветок и разложила пергамент на коленях.

В записке было всего три слова.

«Ты мне нужна».

Таракан прополз под дверью комнаты 66 и чуть не выскочил из панциря. Он уставился на разбитое стекло, платья, болтающиеся в петлях, трёх спящих ведьм – и поскорее выбежал обратно, пока его никто не увидел.

Но одна из ведьм всё же увидела таракана.

И лебедя на брюшке.

Шевеля усами, Агата шла на запах духов Софи по кривым лестницам и сырым коридорам (по пути на неё чуть не напал подозрительный таракан-самец), пока не нашла источник запаха в гостиной. Первое, что она увидела внутри, – голый до пояса Хорт с красным от напряжения лицом. Сдавленно зарычав, он посмотрел на свою грудь, из которой торчали два новых волоска.

– Ага! Кто будет круче вот такого?

Рядом на диване сидела Софи, внимательно перечитывая книгу «Заклинания для чайников».

Она услышала щёлканье насекомого и встревоженно подняла голову. Хорт выпятил грудь и подмигнул ей. Она в ужасе отвернулась и увидела надпись, выведенную помадой на полу за диваном.

Софи ненавидела туалеты в башне Зла, но, по крайней мере, там было безопасно встречаться. Никогдашники почему-то боялись туалетов и вообще туда не ходили. (Она даже не представляла, чем вызван такой страх и где именно они справляют естественные надобности, но предпочитала об этом не задумываться.) Дверь горестно заскрипела, когда она проскользнула в тусклую железную клетку. На ржавой стене горели два факела, удлиняя тени кабинок. Прокравшись к последней из них, Софи увидела через железные прорези бледную кожу.

– Одежда?

Софи просунула одежду под дверь.