Двадцать лет спустя - Чарли Донли

Горный серпантин на последнем отрезке пути был извилистым, как она и запомнила. На последнем повороте Эйвери сбросила скорость. Дорога перед ней, ведущая к подъездной дорожке домика, пестрела пятнами утреннего солнца, пробивавшегося сквозь листву окружающего леса. Она доехала до конца улицы и остановилась. Перед ней стоял живописный треугольный дом, обшитый кедром и примостившийся на краю холма, спускавшегося к озеру позади. Подъездная дорожка была не асфальтированная, между двумя засыпанными гравием колеями слегка возвышалась насыпь из камней. В конце подъездной дорожки была припаркована машина. Эйвери ее не узнала. Однако на почтовом ящике был написан номер дома. Когда она приезжала сюда ребенком, три семерки были ярко-красными и полными жизни. Сегодня они были кирпичными и выцветшими от непогоды.

В доме было заметно движение. В окне мелькнул силуэт и будто остановился на секунду. Эйвери заметила, как дрогнули занавески и представила, как он осторожно выглядывает сбоку от окна на огненно-красный «Рендж Ровер», остановившийся посреди улицы. Она едва не заехала на подъездную дорожку. Чуть не припарковалась позади незнакомой машины и чуть не поднялась по ступенькам, чтобы постучаться в дверь. Чуть было не… Вместо этого она повернула руль вправо и тронулась. Прямой разговор с отцом никогда не входил в ее планы. Не мог входить. Но она должна была приехать. Должна была увидеть домик снова. Должна была убедиться. Подтверждение совершенно определенно входило в ее планы. Насчет остального Эйвери могла только надеяться, что сработает. В тупике она развернулась и поехала обратно в город.

Уолт Дженкинс вел свой неприметный правительственный кроссовер, ключи от которого ему выдал Джим Оливер в первый же вечер после возвращения в Нью-Йорк. Он чуть не повернул на Стоунибрук-Серкл следом за Эйвери. Однако инстинкты не позволили. И это хорошо. Он видел, как ее машина остановилась посреди дороги перед гравийной подъездной дорожкой, а потом развернулась и поехала обратно, в его сторону. Извилистые пустые горные дороги не лучшее место для слежки.

Он смотрел, как она развернулась и поехала обратно в город. Уолт был счастлив дать ей немного свободы. Теперь он свернул на Стоунибрук-Серкл и остановился на том же месте, где только что был «Рендж Ровер» Эйвери. На коротком участке дороги стоял всего один дом.

Уолт не поддался порыву остановиться у обочины и обыскать место. Это не его работа. Он выполняет задачу по наблюдению, и его цель – собрать информацию и передать ее Джиму Оливеру. Он сделал на свой сотовый несколько снимков треугольного дома и леса по бокам. Затем он повернул руль и подъехал ближе к почтовому ящику, где сфотографировал адрес. Его мозг быстро связал выцветшие семерки на почтовом ящике и цифры, написанные на открытке, которую он видел в номере Эйвери.

Уолт бросил телефон на пассажирское сиденье, развернул машину и прибавил газу, чтобы догнать Эйвери.

Глава 55

Манхэттен, Нью-Йорк

среда 7 июля 2021 г.

Утром в среду, через неделю после встречи с Андре Шварцкопфом, Эйвери села на поезд F и потряслась в Бруклин на свою вторую встречу с загадочным мужчиной, с которым ее связали. Снова вернулось то пульсирующее беспокойство, которое зародилось, когда она смотрела на Уолта перед своим отелем в понедельник утром. План подошел к ключевому моменту. Как только она получит паспорт, все остальное получит шанс на реализацию. Без паспорта шансов нет вообще. Она крепко прижимала сумочку к боку, пока вагон метро покачивался на рельсах. В сумочке лежали оставшиеся наличные для покупки. На этот раз она надеялась на быстрый обмен. Она представила, как стоит на ступеньках дома и звонит в дверь, Андре открывает и отдает ей паспорт в обмен на оставшуюся плату. Затем она уходит и заканчивает с теневым бизнесом изготовления фальшивых документов. Чтобы все сработало, много чего другого должно пойти как задумано, но это был очередной решающий шаг в изнурительном пути, который она начала очень давно.

Несмотря на множество пустых сидений в вагоне, рядом сел мужчина, зажав Эйвери между собой и окном. Его наушники почти не заглушали музыку, которая гремела в них. Эйвери крепче прижала сумочку к боку. Мужчина смотрел прямо перед собой и не обращал на нее внимания. Поезд остановился, и двери разъехались в стороны. Несколько пассажиров вышли, их сменили вновь вошедшие. Эйвери на секунду подумывала сказать мужчине, что ей надо выйти, несмотря на то, что до ее остановки в Бруклине оставалось еще тридцать минут. Но не успела она набраться смелости, как двери закрылись и поезд вновь тронулся. В наушниках мужчины продолжала орать музыка. Через несколько минут поезд замедлился на следующей остановке. Мужчина залез в рюкзак, лежавший у него на коленях, и достал оттуда конверт. Он как ни в чем не бывало уронил его на колени Эйвери, так и не взглянув на нее.

– Планы поменялись, – сказал мужчина, глядя прямо перед собой.

На этот раз, когда поезд остановился, мужчина неожиданно встал. Не успела она ничего спросить, как он вышел, стоило дверям открыться. Она смотрела в окно, как он надел рюкзак на плечи, прошел через турникеты и поспешил вверх по лестнице. Эйвери подождала, пока поезд тронется, прежде чем взять конверт. Он был не запечатан. Она достала учетную карточку и прочла: «Мемориал одиннадцатого сентября. Северный зеркальный бассейн. Ждите меня там. Андре».

Эйвери оглядела вагон, задаваясь вопросом, что же случилось. Теперь образ того, как она быстро обменивается с Андре на крыльце его дома, сменился образами, как ее арестовывают и сажают на заднее сиденье полицейской машины, сковав руки наручниками за спиной. Она подняла глаза на карту, чтобы посмотреть, где находится. До финансового района оставалось две остановки. Она подумала отменить все и покончить с этой ерундой. Выйти из метро на следующей остановке и взять такси обратно в «Лоуэлл». Но это означало бы отменить план до того, как у него появится шанс сработать.

Поезд затормозил и остановился. Эйвери осталась сидеть и смотреть на лица входящих и выходящих пассажиров. Двери закрылись и поезд поехал. Правая нога постукивала по полу, выдавая нервозность. Когда двери открылись на «Фултон-стрит», она вскочила с места и поспешно вышла. Поднялась по ступенькам платформы. Тротуары, пустовавшие в выходные, действительно исчезли, их заменили сотни работников и туристов.

Она прошла три квартала на запад по Фултон-стрит, оглядываясь через плечо, пока не дошла до Мемориала в честь одиннадцатого сентября. Она шла мимо белых дубов, высаженных