Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг

– Все знают, как послушно я вел себя многие годы, – отмахнулся Квест. – Никому в голову не приходило, что я способен на такое. Ты принес те документы?

– Принес… но давайте все сделаем побыстрее. И потом вам нужно вернуться.

За углом, подальше от входа, они нашли укрытие. Харк загородил Квеста от ветра, беспокоясь из-за трясущихся рук и хриплого дыхания священника.

– Архива в кабинете доктора больше нет, но я нашел это!

Харк вытащил из-за пазухи кучу записных книжек и документов.

– Смотрите!

Он взял первую книжку, пролистал и открыл на том месте, где был карандашный рисунок.

– Я хочу знать, что Вайн думает о таких метках: длинная петляющая штука, выходящая из шеи под подбородком, с огоньком на конце… также зубы… и все остальное. Что она говорит? – горячо воскликнул Харк.

Несколько минут Квест молча смотрел на рисунок.

– Она здесь не пишет о метках, – тихо сказал он. – Это записная книжка об обитателях глубокого, темного моря. Рисунок изображает существо, которое она называет рыбой-драконом, а мы, священники, называли их лампочными призраками, они часто плавали вокруг наших батисфер во время погружений. – Он окинул Харка сочувственным, но проницательным взглядом. – Скажи, как именно помечен твой друг?

Харк покраснел, с трудом сглотнул и вместо ответа открыл вторую книжку:

– Как насчет этой? В ней точно должно быть о метках.

Он показал на детальный рисунок руки с лишним пальцем. Квест начал читать, и на лбу его медленно проступала глубокая морщина.

– Да, это о метках, – подтвердил он. – Доктор пытается понять, почему они вообще появляются и можно ли из них извлечь пользу. «Когда плоть смягчается и становится податливой, ее можно убедить вернуться к старым формам или принять новые. Ее даже можно научить принимать посторонние объекты как часть себя». А-а, это очень интересно!

– Интересно? – удивился Харк.

– Доктор уверена, что человеческое тело имеет врожденное представление о том, какой должна быть его форма. Однако, когда тело человека встречается с водой Подморья или боготоваром, оно тушуется, не понимая, какой должна быть истинная форма. Материя будто чувствует, что существующая форма неправильная, уродливая, поэтому тело пытается исцелиться, становясь более похожим на то, что считает истинной формой. Именно поэтому появляются метки. Доктор Вайн видит в них новые возможности. Если тело можно убедить поменять представление об истинной форме, вероятно, его можно будет убедить принять замещающие части тела других людей, механические конечности или даже фрагменты боготовара…

– Я не хочу добавлять Джелту ничего нового, – оборвал Харк. – Хочу, чтобы он стал таким, как прежде. – Он силился понять, о чем говорит Квест.

– Значит… если кто-то меняется, это происходит потому, что его тело думает, будто должно принять другую форму? Значит, можно приказать телу вернуться в старую форму?

– Такова ее теория, – осторожно ответил Харк. – Но как же нам это сделать? Как заставить его вернуться назад? В книжке об этом сказано?

Квест покачал головой:

– Подозреваю, что это лишь книга для заметок, куда она записывает приходящие ей в голову идеи. Похоже, ее полное исследование меток содержится в другой книге.

Харка охватило разочарование. Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался, что полное изложение ее исследований находится в книге, обтянутой серой кожей. «Может, стоит поговорить с ней, попросить ее вылечить Джелта. Она не доверяет мне, но я ей нравлюсь», – с отчаянием думал Харк. Надежда загорелась было в нем, но тут же угасла. Харк нравился доктору Вайн, но она с первого дня дала понять, что, если он ей солжет, нарушит правила или возобновит общение со старыми дружками, прощения не будет. Он не смог бы объяснить то, что случилось с Джелтом, не сознавшись в нарушении правил.

– Думаю, что знаю, где может быть доктор Вайн, – признался он. – Она работает на севере острова. На базе Лиги бдительности. Большинство людей даже не знают, что она там.

– Зато ты знаешь, – тихо ответил Квест, и Харк услышал множество вопросов, скрывавшихся за этими тремя словами и терпеливо ожидающих своей очереди.

Даже после их потасовки Харк боялся потерять дружбу с Квестом. Он не хотел признавать, что все эти месяцы у него были скрытые мотивы для разговоров со священником. Но какой у него был выбор? Еще одна ложь? Он так устал от вранья.

Харк вздохнул и в упор глянул на Квеста. Увидел глубокие морщины, начерченные житейским опытом, россыпь гусиных лапок, похожих на тонкие вены осенних листьев, и острые, мудрые, наблюдательные глаза.

– Вы уже знаете, да? – спросил Харк. – Знаете, что я шпионю по поручению доктора Вайн. И всегда знали.

Старый священник ответил слабой улыбкой с оттенком грусти, на которую Харку было трудно смотреть.

– Я никогда не знал наверняка, – ответил он, – но подозревал. Вот почему я поощрял тебя беседовать со мной, сделал так, чтобы ты разговаривал со мной чаще, чем с окружающими. Даже осторожные расспросы могли бы ужасно огорчить некоторых. Я хотел избавить их от этого. Я их должник.

Харк был задет, услышав, что старик разговаривал с ним, защищая других священников. Их дружба была такой тонкой, хрупкой, как карточный домик, построенный на обоюдном обмане.

– Все было не так, как вы думаете, – порывисто выпалил он. – Не все было ложью. Теперь вы мне не поверите…

– Знаю, – кивнул Квест беззлобно. – Думаешь, я доверил бы свои секреты кому попало?

Харк быстро вытер обожженные слезами глаза. Он все еще не смел взглянуть на друга. Их странный, удивительный союз снова чуть не треснул, но каким-то образом выдержал новый удар.

– Если я достану эту книгу, вы мне ее прочтете? – спросил Харк.

– Ты в самом деле хочешь выкрасть ее с базы Лиги? – опешил Квест.

– Вайн сказала, что, если у меня будут очень срочные и важные новости, я должен прийти и найти ее на базе. – Харк пошарил в поясном мешочке и вынул записку Вайн. – Если меня поймают, я дам им это.

– «Предъявитель этого письма – мой слуга Харк, – прочитал Квест вслух. – На его благоразумие можно рассчитывать, поэтому, пожалуйста, не стреляйте в него. Дайте знать о его прибытии». Харк, я прошу тебя не делать этого. Я помогу тебе, если смогу. Но должен сразу сказать: с книгой доктора или без нее я не верю, что твоего друга можно спасти.

– Может, у меня ничего не получится, – устало ответил Харк. – Может, я веду себя глупо. Но я должен попробовать его спасти!

– Тогда, по крайней мере, оставь сердце со мной, – предложил Квест. – Даю слово чести, оно останется невредимым.

Харк невесело рассмеялся:

– Как только я уйду, вы решите, что судьба мира дороже вашего слова. Разве не так?