Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг

Вайн с трепетом взяла у него сердце. В широко раскрытых глазах горела плохо скрываемая алчность.

– Так вот что описывала девочка! – воскликнул капитан. – Белый пульсирующий шар из боготовара!

Он смотрел по-прежнему скептично, но все же успел заразиться энтузиазмом Вайн.

– Именно то, что мы искали, – прошептала та. – Ядро, упомянутое в архивных свитках! Ревербератор! Источник вибраций, насыщающий все остальное жизнью, переменами, движением… и он активен!

Она подошла к своему созданию и внимательно в него всмотрелась:

– Взгляните на это! – Ее улыбка казалась такой искренней, почти детской. – Жабры начали работать вместе со вставленными мной стеклянными трубками! Ревербератор дает толчок мутациям, как я и надеялась. С ним мы можем заставить все части принять друг друга! – Немного помолчав, она повернулась к Харку: – Где ты его раздобыл? И что ты о нем знаешь?

Харк упрямо молчал, и улыбка доктора Вайн померкла.

– Посмотрим, как оно взаимодействует с остальным!

Доктор перегнулась через громоздкую конструкцию и дрожащими от возбуждения руками вытащила проводки из устройства, похожего на крохотный аккордеон. Вынула приспособление и на его место вставила сердце. Прямо напротив жабр Сокрытой Девы.

– Не надо! – завопил Харк. – Вы ее оживите!

– Очень на это надеюсь. – Вайн принялась прикреплять сердце с помощью проводов и ремешков. – Я настраивала специальный инструмент, надеясь получить нужные вибрации, но это гораздо, гораздо лучше! С этим шаром в центре мы могли бы создать самодостаточную систему. Ну же, прелесть моя, выдай нам импульс.

Прошло несколько секунд, прежде чем сердце подчинилось. Большое неуклюжее тело содрогнулось, но на этот раз более яростно. Бронированные пластины надулись, словно существо задышало, и на минуту Харку показалось, что вся кошмарная масса может медленно подняться. Но в следующее мгновение туловище осело, послышался лязг хитина и стон металла. Стеклянный клапан треснул. Наступила тишина, лишь сукровица со слабым стуком капала на пол.

– Что с ним неладно? – спросил капитан. – Почему оно снова не двигается? Почему продолжает ломать вещи?

– Не знаю! – рявкнула доктор, пытаясь спешно остановить утечку из треснувшей колбы. – Нужны ремни покрепче. И… думаю, понадобится более качественная вода Подморья, чтобы питать жабры, и в гораздо большем количестве.

– Вы не знаете, что делаете! – завопил Харк.

– У меня докторская степень по практической теофизике! – отрезала доктор Вайн. – Если кто-то и может все это понять, так только я!

Она повела плечом, убирая упавшие на лицо волосы.

– Я разберусь с этим, но мне нужно сосредоточиться. Все вон отсюда!

– А что делать с мальчишкой?

– Я хочу его допросить попозже, – сказала Вайн, не поднимая глаз. – Так что пока не стреляйте в него.

Она даже не взглянула на Харка, которого повели прочь со склада.

Харка потащили по деревне, хотя он брыкался и пинался. Ответных ударов он почти не ощущал. Двое поволокли его к деревянной хижине. Один отодвинул тяжелый засов и открыл дверь, другой швырнул Харка внутрь. Харк осторожно сел, чувствуя, как жжет губу и щеку. Но боль – это хорошо. Он не возражал против боли. Он заслужил эту боль. Его рассудок кипел.

«Почему я не разбил сердце, когда Квест велел мне это?! Или когда я впервые подумал об этом, в ту ночь на берегу. Но я не сделал этого. Во всем виноват я один. Сердце никому не причиняло вреда, лежа на дне. Но я взял его с собой и отдал Джелту. Если бы не отдал, ничего бы не случилось. Джелт не превратился бы в монстра. И те люди, которых он убил на Уайлдменс-Хаммере, были бы живы. Потом я принес сердце сюда. И теперь у доктора Вайн есть все, чтобы оживить сделанного ее руками бога. Что будет дальше? Все пропало. Впереди эра кошмаров, им нет конца».

Прежде Харк, бывало, чувствовал себя глупым или бесполезным. Но еще никогда он не хотел стереть себя с лица земли, как уродливое пятно. Никогда он не хотел исчезнуть, чтобы не было всех этих лет его жизни. Все, что ему оставалось, – сидеть, замерев от усталости и боли, ненавидя себя. Кожу покалывало, словно пристальный взгляд разгневанной вселенной был устремлен на его.

Он не сразу сообразил, что на него действительно смотрят. Кто-то гораздо меньше вселенной по размеру. Чья-то фигурка вжалась в заднюю стенку лачуги, не подавая признаков жизни. Большие, ясные, широко раскрытые глаза настороженно уставились на него. Слабый свет просачивался через дыру в крыше, что позволило Харку увидеть собранные на затылке волосы, угловатые черты лица и россыпь веснушек.

Это была Селфин. Она выглядела уставшей и изможденной, темные волосы растрепались.

– Селфин! – в ужасе воскликнул Харк. – Что ты здесь делаешь?

Селфин энергично замотала головой и бросила многозначительный взгляд на дверь. В голове Харка пронеслась череда воспоминаний: лихорадочные поиски Селфин, таинственные вооруженные люди, выбегающие из темноты на Уайлдменс-Хаммере.

– Ты надула всех нас! – прошипел он. – Ты…

Селфин нахмурилась и прижала палец к губам. Сделала гримасу, показала на дверь, и на этот раз Харк понял. Возможно, охранники подслушивали. Он стал замечать другие детали обстановки: скомканное одеяло на полу, деревянная тарелка и кувшин с водой, стоявшие в углу, рядом с ночным горшком. Очевидно, Селфин была такой же узницей, как и он.

«– Я знаю, что ты тайно прибежала в Лигу, – жестами сказал он. – Сообщила им о сердце, чтобы они напали на нас и забрали его».

Селфин недовольно пожала плечами и вызывающие уставилась на Харка.

«– Никто не слушал меня, – ответила она. – Я должна была что-то сделать! Должна была защитить себя и команду!»

Каждый дюйм ее тела напрягся. Она готовилась к борьбе, Харк это видел. Но, посмотрев на нее, понял, что не будет с ней драться. Он поддался было гневу на Селфин, но в действительности не испытывал его сейчас. Вся ярость Харка была направлена только на него самого. У него не было сил, чтобы злиться на кого-то еще.

«– Мне все равно, – выдал он усталый жест и вздохнул. Он не выказал желания нападать, и Селфин немного расслабилась. – Как долго ты была здесь?» – спросил он.

«– Четыре дня».

Прошло пять дней с тех пор, как он видел Селфин в последний раз, когда она нырнула в бушующие волны. Если она тут уже четыре дня, все слухи о том, что ее видели в Пейлзе, должно быть, ложные.

«– Почему тебя заперли здесь?» – Харк вздохнул. Если Селфин дала Лиге бдительности столь ценные сведения, почему они закрыли ее в сырой хижине?

«– Лига не доверяет мне, – ответила Селфин сердито, хотя жесты были лишены эмоций. – Они решили, что я заманиваю их в ловушку. Сказали, что запрут меня, пока не получат реликт. Только чтобы убедиться в правдивости моих слов. Я согласилась. Потом твой друг убил кучу легионеров, и Лига решила, что все-таки это была ловушка. Они меня допрашивают».