Корни - Алекс Хейли

Когда повозка заполнялась, ее отправляли в амбар на ферму, но Кунта заметил, что нагруженные повозки с табаком, который собирали на больших полях рядом с хлопковыми, отправляются по дороге куда-то в другое место. Проходило четыре дня, прежде чем они возвращались пустыми – как раз в тот момент, когда отправлялась следующая нагруженная повозка. Кунта начал замечать и другие груженные табаком повозки – по-видимому, с соседних ферм. Они катили по главной дороге в отдалении, и порой их тащили сразу четыре мула. Кунта не знал, куда направляются повозки, но понимал, что едут они далеко, потому что на лице Самсона и других кучеров по возвращении читалась страшная усталость.

Может быть, они уезжают достаточно далеко, чтобы вместе с ними вырваться на свободу? Кунте было нелегко пережить несколько дней – настолько захватила его эта идея. Мысль о том, чтобы спрятаться в здешней повозке с табаком, он отверг сразу же – рядом с ним всегда кто-то был, и пробраться к ней незаметно не удалось бы. Нужна была повозка с другой фермы, движущаяся по большой дороге. Под предлогом необходимости побывать в амбаре тем вечером Кунта вышел из хижины, убедился, что рядом никого нет, а потом отправился туда, откуда была видна дорога, залитая лунным светом. И точно – повозки с табаком ездили и по ночам. Он увидел мерцающие фонари на повозках и следил за ними, пока они не исчезли вдали.

Кунта распланировал и продумал каждую минуту. Никакие мелочи в перемещении повозок с табаком не ускользнули от него. Собирая хлопок в поле, он трудился изо всех сил. Он даже заставлял себя улыбаться, когда рядом оказывался надсмотрщик. Но думал он только об одном: как запрыгнуть на груженую повозку ночью и зарыться в табак так, чтобы кучер не услышал. Стук колес на ухабистой дороге должен был заглушить любой шум, а темнота скрыла бы его. Кроме того, табак был навален в повозку высокой горой, и кучер наверняка его не заметил бы. Конечно, касаться языческого растения и ощущать его запах было отвратительно. Ведь он поклялся воздерживаться от него всю жизнь. Но если это единственный путь к свободе, Аллах простит его. Кунта был уверен в этом.

Как-то вечером Кунта сидел за «уборной» – так рабы называли хижину, куда ходили облегчаться. Ему удалось камнем убить кролика, которых было полно в соседнем лесу. Он тщательно нарезал мясо тонкими ломтиками и высушил его, как их учили, когда они становились мужчинами. На пути к свободе ему понадобится пища. Затем он принялся за ржавое и погнутое лезвие ножа, которое нашел недавно. С помощью гладкого камня он выпрямил и заострил его. Проволокой примотал лезвие к деревянной рукоятке, которую вырезал сам. Но важнее пищи и ножа был амулет-сафи: петушиное перо, чтобы привлечь духов, конский волос для силы, птичья ключица на успех. Все это он тщательно перевязал и зашил в маленький квадратик мешковины – иголку он сделал из шипа. Он понимал, что ему не найти святого человека, чтобы благословить амулет, но любой сафи лучше, чем никакого.

Всю ночь Кунта не спал, но усталости не было. Ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не выдать своего возбуждения. Нужно было скрывать свои эмоции и чувства. Весь день он изо всех сил держал себя в руках. Все должно было решиться ночью. После ужина он вернулся в хижину. Когда засовывал в карманы нож и кусочки сухого мяса, руки у него дрожали. Потом он привязал амулет-сафи к предплечью. Кунта не мог дождаться, когда черные заснут. Каждая минута казалась ему вечностью – в любой момент могло случиться что-то такое, что нарушило бы его планы. Но вскоре заунывные песни и молитвы закончились. Кунта выждал еще немного, чтобы все заснули.

А потом, сжимая в руке самодельный нож, он вышел в темную ночь. Почувствовав, что рядом никого нет, пригнулся и побежал изо всех сил к невысокому густому кустарнику в том месте, где большая дорога делала поворот. Он затаился в кустах, тяжело дыша. А что, если сегодня повозок не будет? Эта мысль буквально пронзила его. Потом пришел еще более мучительный страх: а что, если на повозке окажется помощник кучера? Но отступать было некуда.

Приближение повозки он услышал за пару минут, прежде чем увидел мерцающий свет фонаря. Стиснув зубы и напрягшись всем телом, Кунта был готов к рывку. Повозка ползла еле-еле. Но наконец она оказалась перед ним и медленно покатила дальше. На переднем сиденье сидели двое. Кунта осторожно выбрался из кустов. Каждый шорох казался ему громом. Он медленно затрусил за поскрипывающей, раскачивающейся повозкой, выжидая следующего ухаба. Там он ухватился за задний борт повозки, рванулся вверх и рухнул на кучу табачных листьев. Он был в повозке!

Кунта сразу же принялся зарываться в листья. Листья были упакованы плотнее, чем он ожидал, но все же ему удалось закопаться целиком. Хотя он оставил отверстие, чтобы дышать свободнее, от запаха нечестивого растения его буквально мутило. Под весом тяжелых связок ему приходилось слегка поворачиваться то так, то сяк, но в конце концов он нашел удобное положение. Повозка мерно покачивалась, и Кунта постепенно задремал на мягких и теплых листьях.

Громкий удар разбудил его. От ужаса Кунту замутило. Неужели его обнаружили? Где находится повозка? Как долго она ехала? Удастся ли ему скрыться незамеченным, когда она доберется до места? Или он снова окажется в ловушке – и в лапах преследователей? Почему он не подумал об этом раньше? Кунта сразу же представил себе собак, Самсона, тубобов с ружьями – и содрогнулся. Вспомнив, что сделали с ним в последний раз, Кунта понял, что на этот раз от успеха зависит сама его жизнь.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее ему хотелось спрыгнуть с повозки немедленно. Он раздвинул листья так, чтобы высунуть голову. В лунном свете простирались бескрайние поля. Спрыгивать сейчас было нельзя. В лунном свете преследователи сразу же увидят его. Чем дальше он уедет, тем меньше вероятность, что собаки его выследят. Кунта снова закопался в листья и попытался успокоиться. Но каждый раз, когда повозка притормаживала, ему казалось, что все кончено. Сердце его было готово вырваться из груди.

Спустя какое-то время Кунта снова выглянул и увидел, что приближается рассвет. Нужно решаться. Ему нужно спрыгнуть с повозки сейчас, пока окончательно не рассвело. Помолившись Аллаху, он взялся за свой нож и начал расширять отверстие. Освободившись от листьев, дождался очередного ухаба – казалось, прошла вечность. В конце концов он осторожно спрыгнул с повозки и оказался на дороге и через мгновение скрылся в кустах.

Кунте пришлось огибать две фермы тубобов – он издали увидел знакомые большие дома, окруженные маленькими темными хижинами. В тихом воздухе до него донеслись звуки утреннего рога. Кунта продирался через кустарник все дальше и дальше в лес. В густом лесу было прохладно. Осыпающаяся с веток роса приятно холодила кожу. Нож казался ему невесомым, он крутил его и ворчал от удовольствия. Днем он подошел к небольшому ручью. Камни вокруг поросли мхом, лягушки бросились во все стороны, когда он остановился напиться из сложенных рук. Оглядевшись и почувствовав себя в безопасности, Кунта решил немного передохнуть. Он уселся на берегу и полез в карман. Вытащив кусок сушеного кроличьего мяса, он размочил его в ручье, положил в рот и принялся жевать. Он сидел на мягкой, пружинистой земле. Вокруг раздавалось только кваканье жаб, стрекот насекомых и птичий щебет. Он ел и слушал, и следил, как солнечные лучи пробиваются сквозь густые кроны деревьев, отбрасывая золотые отблески на зеленый мох. Он твердил себе, что правильно поступил, что не стал бежать так долго и упорно, как раньше, потому что усталость делает его легкой добычей.