Почтовые открытки - Энни Пру

– Времени нет! Поставьте свой пикап на нейтральную скорость и садитесь ко мне, я его оттащу.

От лопавшихся бобов над полем стоял оглушительный треск. Жар ощущался за четверть мили. Лоял переключил скорость на нейтральную.

– Я должен спасти собаку. Если вы считаете, что нужно уезжать, уезжайте, но я должен попытаться.

Старик выехал на дорогу. Лоял оббежал дом и посмотрел вверх на открытое окно, из которого свисали связанные простыни. Дым уже обволакивал дом.

– Детка! Иди сюда! Детка! – Собака разразилась безумным лаем, потом лай стал приглушенным. Лоял догадался, что она побежала в кухню, к входной двери.

Он стал хватать камни и швырять их в открытое верхнее окно. Если она услышит, может, взбежит по лестнице и подойдет к окну.

– Иди сюда! Иди сюда! – Он свистнул. Собака замолчала. Уолли посигналил и тронул грузовик. Старик что-то кричал, но Лоял не слышал. Собака появилась в окне.

– Давай, девочка! Прыгай! Прыгай! Давай! – Она не двигалась. Он видел ее черные передние лапы на подоконнике, слышал ее вой, потом она опустилась на пол и исчезла. Грузовик теперь медленно полз вдоль шоссе, то исчезая в дыму, то появляясь снова, Уолли давил на клаксон ребром ладони. Горящие стебли и листья пронеслись мимо, ударились в дальнюю стену дома. Лоял ринулся к грузовику, продолжая звать Детку.

Он распахнул пассажирскую дверь и вскочил на подножку, когда Уолли резко ударил по тормозам.

– Какая умница! Не хватало, чтобы после всего я ее переехал.

Собака уже сидела в кабине, дрожа и мотая хвостом из стороны в сторону, как включенный на полную мощь стеклоочиститель.

– Она выпрыгнула из дыма, как будто ею выстрелили из рогатки.

Старик выжал педаль, и грузовик рванул вперед. Лоял, изогнувшись, смотрел в заднее стекло, но только когда они отъехали мили на две к востоку, увидел, как столб пламени, взметнувшийся над его домом, прорéзал пелену дыма. Он держал ладони на шее собаки, стараясь унять ее дрожь. Ну вот, ничего, кроме грузовика и собаки, не осталось. Даже смены белья у него теперь не было.

– Да, работает человек от светла до светла, и вот с чем остается, – нараспев произнес Уолли. – Надеюсь, у вас есть какая-нибудь страховка, мистер Блад?

Ничего такого, о чем стоило бы говорить, у него не было.

35

Что я вижу

Нора суслика – га-га – чок-чок – тук-тук – шур-шур – шипение, пронзительный свист, иглы, кровь, кровь, о, вождь Билли Боулегс[96], поныне не покоренный, семинолы, разодетые в малиновые куртки и расшитые блестками накидки, поныне исполняющие Пляску зеленой кукурузы[97]. Но и решительно рассекающие на глиссерах среди зарослей осоки, приманивающие туристов тайваньскими бусами и браслетами из кожи аллигатора. Плоские черные глаза всегда настороже.

Отталкиваясь шестами, они плывут через Зеленое болото на пикник, Пала, с переливающимися распущенными волосами, – впереди него, ее брат Гильермо – Билл – человек действия, позади, Даб ощущает, как чайного цвета вода скользит под днищем каноэ, видит, как поверхность воды взрывают радужные пузырьки газа, как ее разрисовывают шахматные спины и деревянные сучки́ глаз аллигаторов, из душных зарослей деревьев взлетает под углом облако цапель. Он вдыхает смрад гниения, над протоками в зеленом свете свисают гигантские паутины, стволы деревьев покрыты мхом. Орхидеи. Его до сих пор пробирает дрожь при виде мясистых цветков на кончиках окуляров бинокля. Протяжные кличи дождевых ворон[98] из-под длинных тучевых пластов, похожих на выглаженные черные льняные простыни. Билл прихлопывает на себе москитов.

– Пала, тебе нравится? – Ему нужно это услышать.

– Да. Красиво и очень необычно. – Она оборачивается и улыбается ему, в ее волосах копошатся москиты.

– Я бывал здесь раз сто.

Это болото остается самим собой среди красной пустыни эволюции. Однажды он слышал кашель пантеры. Здесь нет мужчин в пляжных трусах цвета манго, женщин, притворно ахающих от восторга, никаких бульдозеров, ошеломительных технологий, стеклопластиковых фантазий. Много лет он вел тайные переговоры, встречался в мотелях с покупателями, маскировавшимися под коммивояжеров или студентов, изучающих окружающую среду. Район благоустройства Риди-Крик. Когда он будет закончен, его назовут Миром Диснея. Дорогое пластиковое дерьмо, думает он. Но подмигивает и про себя благодарит за лишний миллион.

Позднее они возвращаются в опасный город, пробиваясь по запруженным автомагистралям, назад, к запаху кофе и сладких сигар, желтому щиту BARRA ABIERTA, разноцветным огням, насыщенному запаху стейка паломилла. На улицах Даб видит парад ярких платьев, золотых цепей и стразов. Над городом – веер облаков, похожих на малиновые лезвия ножей, внизу – мраморный тротуар. Мимо проплывает окно, в нем – раструб старинного граммофона, из горловины которого вылетают нарисованные цветки «утреннего сияния»[99]. Я люблю все это, думает он, рев самолетов, статуи Девы Марии с цветочными гирляндами на шее, скульптуры второстепенных святых во дворах, подсвеченные розовым неоном, фотовспышки туристов-фотографов, витрины, заваленные морскими раковинами, устричные бары и имитации сморщенных голов[100], плетеные рыбацкие корзины и рисованные ткани, музыку в стиле фанк, безбашенных парней, сделки и грязь, размывающиеся пляжи, ощущение существования в чужом и беспощадном месте. Дом.

Порочный большой город, душные трущобы Либерти-Сити, Овертауна и Блэк-гроув. И тем не менее ему нравились даже дьявольские бесчинства, которые лопались, как нарывы, и у него не вызывали содрогания фотографии окровавленных тел. Все это – вонючие деньги, заткнутые во все дыры, уличная музыка и уличная еда – меркло, и постепенно проступали образы женщины с кремовой кожей, черными волосами, запястьями, отягченными опаловыми браслетами, и мужчины в туфлях ручной работы; оба с глянцевыми лицами, искаженными восторгом или гневом. Даже если бы смотрел, пока не начнет двоиться в глазах, едва ли он смог бы вобрать в себя все это.

36

Дробовики

– Теперь он повернул вспять, – сказал Доффин. – Ветер. Ветер, он верткий, как поросенок.

Собака не упускала Лояла из виду ни на минуту. Она лежала под столом, прижавшись к его ноге. После ужина Доффин кривоногой походкой старого наездника повел их в гостиную смотреть пожар по телевизору. Лоял увидел, какой маленькой казалась площадь пожара с воздуха, всего несколько тысяч акров в бескрайней прерии. Оборванные телефонные провода. С земли представлялось, будто весь мир объят пламенем, лавиной огня, которую ветер мог погнать до Канады или до Мексики. Диктор сообщил, что сгорело шестнадцать ферм. Один из фермеров, за час потерявший годовой доход, явился к больнице с дробовиком, требуя выдать сгоревшего управляющего «Макдоналдса». На миг мелькнул мрачный