История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - Дмитрий Яворницкий

Несмотря на долго длившиеся сборы к походу, несмотря на прибытие к Таванскому городку, гетман и воевода, при виде массы врагов, решили за лучшее внезапно покинуть Тавань и подняться вверх по Днепру. Чем руководились в этом случае начальники русско-казацких войск, в точности неизвестно. Может быть, они опасались быть отрезанными от басурман, может быть, хотели обеспечить малороссийские города от набегов татар. Сам гетман писал царю, что он переправился через Днепр и ушел на речку Орель «для отвращения басурман от великороссийских и малороссийских царского величества городов»[389].

Так или иначе, но, покидая турецкие городки, гетман и воевода оставили в них всего до 6000 человек и в том числе до 1000 человек запорожских казаков вместе с кошевым атаманом Григорием Яковенко. Запорожским казакам гетман дал 1000 червонцев и наказал им жить мирно с русским войском и единодушно держаться против басурман в случае прихода их к городкам[390].

Августа 20-го числа военачальники двинулись в путь и сперва поднялись до Запорожской Сечи, а от Сечи августа 26-го дня добрались до острова Томаковки, где стоял тяжелый обоз с Леонтием Свечкой. У острова Томаковки гетман приказал своим войскам высадиться на сушу, а все большие и малые суда передать запорожцам. Здесь гетман получил известие о том, что в Сечь явился из-за границы «какой-то плут», который подговаривал запорожское войско идти в польскую сторону на заграничную службу. И по тем подговорам уже отправилось две ватаги, одна пешая в 400 человек с ватагом Каневского куреня Морозом, а другая конная в 80 человек с бывшим кошевым атаманом Морозом; третья же ватага собиралась с каким-то Кравцом Шкуринского куреня. Гетман поторопился послать на имя наказного кошевого атамана Федора Ивановича письмо в Чертомлыкскую Сечь и в том письме доказывал, что ходить запорожцам в заграничную службу без воли государя и неудобно да и нельзя. Уже и раньше запорожское войско, уходя в заграничную службу, от того терпело много бед: одно – никакой себе корысти не получало, а другое – в трудных случаях нашло себе там «скончение». Кроме того, по вечному миру, установленному между Россией и Польшей, Польша никого из малороссиян и запорожцев ни явными, ни тайными способами не должна подговаривать на свою службу и даже добровольно к ней приходящих принимать не могла. Поэтому гетман предлагал запорожскому войску отыскать того плута, который «рассевает подговоры», и прислать его в Батурин. А для того чтобы «пространнее изустными словами предложите войску увещание», гетман посылает в Сечь знатных особ, Ефима Лизогуба и Федора Кандыбу, и вручает им для войска, на Коше находящегося, тысячу золотых да атаманам куренным по сукну тузинку на кафтаны[391].

Наказной кошевой атаман Федор Иванович и все бывшее на Кошу войско, получив от гетмана дары, послали ему благодарственный лист и выразили в нем желание, дабы дающая рука его вельможности войску низовому запорожскому никогда не оскудевала. Относительно же человека «той породы, что войско запорожское в страну польскую затягает», заявили, что такого ляха у них на Кошу никогда не бывало и все войско о нем ничего не слыхало. Если что и было между казаками, так это то, что некоторые из товариства, не имея себе ниоткуда пожитков, хотели было идти в польскую сторону ради добычи, но такого дела им войско не позволило чинить[392]. В это же время, а именно августа 23-го дня, кошевой атаман Григорий Яковенко, остававшийся с войском возле Тавани, у днепровского берега, выше Яремовки и зорко следивший за всяким движением неприятеля, увидел 4 турецких судна, внезапно ударил на них и, обратив их в бегство, завладел одним из них, взяв при этом у врагов одно знамя и одну пушку[393].

Тем временем сам гетман Мазепа от острова Томаковки поднялся до Грушевки и расположился там табором. В это время к нему явилось нескольких человек запорожского товариства с новым письмом от кошевого атамана и с турецким языком, недавно под Таванью на воде взятым. Гетман, поблагодарив войско за присылку языка, возвратил его назад в Запорожскую Сечь и, пользуясь случаем, написал запорожцам убедительное письмо не покидать Таванского и Кызыкерменского городков и всеми силами оборонять их от басурман. То дело, то есть очищение реки Днепра от басурманских жилищ, есть зело потребное дело; еще за покойного кошевого Сирка запорожцы писали к бывшему гетману, а теперь в своих письмах к самому Мазепе обновили свое прошение о том, чтобы «для отворения на Черное море дороги» очистить Днепр. И теперь те письма запорожского войска лежат частью в канцелярии у гетмана, частью обретаются в приказе в Москве. По тех просьбах и докуках великий государь указал гетману идти с войском под турские городки и свои великороссийские силы туда же велел отпустить. И теперь, когда Бог посчастил те городки в руки забрать, нужно все силы приложить к тому, чтобы удержать их за собой и чрез то отверстые ворота к Черному морю иметь. Сам гетман для того, чтобы подать опору и помощь находящимся в городках русско-казацким войскам, сообща с русским воеводой, послал к Таванскому городку свежий в 1000 человек отряд. Начальнику того отряда, лубенскому полковнику Яковлеву, и всем старшим и меньшим особам отдан приказ нигде не мешкать «подале города» и, хотя бы им пришлось сквозь неприятеля пробиваться, непременно войти вовнутрь городка для общего отпора басурман. Тому отряду, едущему к Таванскому городку, запорожское войско, находящееся в Коше, должно свою помощь оказать и приложить старание о том, чтобы провести его в самую Тавань; если же того почему-либо сделать будет нельзя, то, по крайней мере, поставить его вблизи города для общих, вместе с запорожскими добрыми молодцами, промыслов. Ради православной христианской веры, ради монаршеской милости и ради подлинных выгод запорожцы отнюдь не должны ни отходить, ни отдаляться от занятого ими городка, но изыскать всякие способы к тому, чтобы «урывать неприятелей, давать им знак, дабы поганцам страх мог быти к прекращению их поганского намерения». А наградой за «неотходную» из-под Тавани службу по 2 талера каждому товарищу будет, на 1000 человек 2000 талеров; если же окажется какая скудость в хлебных запасах, то в таком случае можно из Сечи взять из 100 кулей запаса, которые нарочно для такого случая в войсковой шопе[394] оставлены[395].

Гетман не напрасно обращался к запорожским казакам с просьбой об удержании ими Таванского городка. Уже вскоре после отхода его вверх по Днепру кошевой атаман Григорий Яковенко и бывшее при нем товариство оставили Таванский городок и августа 28-го числа, в субботу, пришли в Сечь. Как только кошевой пришел в Сечь, в тот же час его сбросили с атаманства за то, что «он не умел чинить около неприятеля промысла и до того дела был неохотен и боязлив», и выбрали вместо него атаманом бывшего войскового есаула, именем Григория. К этому-то кошевому атаману и явился гетманский посланец, лубенский есаул Яковлев. Поклонившись ему при всем собрании, Яковлев передал войску приказание гетмана чинить промысл против неприятеля в Таванском городке, в случае наступления туда басурман, а о себе сказал, что он, по воле гетмана, ведет под тот же городок отряд казаков в 1000 человек. Выслушав такой приказ, все казаки и сам новый кошевой атаман решили исполнить волю гетмана и в ближайший вторник 31-го числа идти к Таванскому городку, а для известия о том определили послать к гетману сечевого казака Якова Ворону, чтобы он его вельможности словесно мог о решении войска доложить[396].