Врата судьбы - Агата Кристи

– Очень яркое сравнение, – сказал Томми.

– А теперь я думаю, что мистер Криспин – или как его там –закончил свой допрос, хотя не могу себе представить, каким образом мисс Маллинзможет быть связана с Мери Джордан или с такой опасной фигурой, как ДжонатанКейн и его организация, которые существовали в далеком прошлом.

– А я не думаю, что все только в прошлом. Мне кажется,существует второе издание, так сказать, возрожденное. Мало ли у насприверженцев насильственных методов, насилия ради самого насилия? Бандитскихшаек и организаций суперфашистов, скорбящих о славной эпохе Гитлера и его своры?

– Я только что прочла «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, –сказала Таппенс. – Это его лучшая книга. Я нашла ее наверху, среди книгАлександра.

– Ну и что?

– Я просто подумала, что теперь все то же самое. А можетбыть, и всегда так было. Вспомни всех этих бедных детей, которые отправились всвой крестовый поход, исполненные тщеславия, бедняжки, испытывая радость исчастье. Они считали, что избраны Богом, что им назначено судьбой освободитьИерусалим и что моря будут расступаться перед ними, словно перед Моисеем, чтобыдать им пройти, как это написано в Библии. А теперь посмотри на этих славныхмолодых девушек и ребят, которыми полны наши тюрьмы, – их судят за то, что ониубили какого-нибудь несчастного пенсионера или старика, который только что получилденьги в банке. А Варфоломеевская ночь? Ты же видишь, подобные вещи происходятснова и снова. Вот недавно в газетах опять писали о неофашистах в связи свесьма уважаемым университетом. Да что там говорить, нам все равно никто ничегоне расскажет. Неужели ты думаешь, что мистер Криспин выяснит что-нибудьсущественное об этом тайнике, что-нибудь до сих пор неизвестное? Вот, например,водоемы. Тебе известно об ограблении банков? Так вот, похищенное часто прячут вводоемах. Я бы сказала, достаточно неудобное место, чтобы что-то там прятать.Как ты думаешь, вернется он сюда, чтобы нас оберегать, после того как окончитсвои допросы, а, Томми?

– Меня-то не нужно оберегать.

– Ты, как всегда, самонадеян, – заметила Таппенс.

– Думаю, он придет, чтобы попрощаться, – предположил Томми.

– Разумеется, он ведь прекрасно воспитан.

– Ему захочется убедиться, что ты вполне оправилась.

– Меня ведь только ранило, и доктор сделал все, что нужно.

– Он очень интересуется садоводством, – сказал Томми. – Я вэтом убедился. Он действительно работал садовником у своего друга, которого,кстати сказать, зовут мистером Соломоном и который уже несколько лет как умер.Я считаю, что это очень удобно: он говорит, что работал у мистера Соломона,всем известно, что он у него работал, и, таким образом, все оказывается bonafide[17].

– Во всех этих делах следует соблюдать предельнуюаккуратность, – сказала Таппенс.

У парадной двери раздался звонок, и Ганнибал, как тигр,бросился туда, чтобы растерзать всякого, кто осмелится войти в охраняемые имсвященные пределы. Томми вернулся, держа в руках конверт.

– Адресован нам обоим, – сказал он. – Распечатать?

– Давай, – разрешила Таппенс.

Он вскрыл конверт.

– Ну что ж, – сказал он, – это открывает некоторыевозможности.

– Что это?

– Приглашение от мистера Робинсона. Нам обоим. Он приглашаетнас к обеду ровно через две недели, когда, как он надеется, ты вполнепоправишься и снова будешь дееспособна. Он живет, кажется, где-то в Сассексе,там у него дом.

– Как ты считаешь, он нам что-нибудь расскажет? – спросилаТаппенс.

– Вполне возможно.

– Взять мне с собой мой список? Я уже знаю его наизусть.

Она стала быстро читать:

– «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж,викторианские фарфоровые садовые скамеечки, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды,Каин и Авель, «Верная любовь»…

– Довольно, – прервал ее Томми. – Сплошное сумасшествие.

– Согласна, все это действительно похоже на сумасшествие.Как ты думаешь, у мистера Робинсона будет еще кто-нибудь, кроме нас?

– Возможно, полковник Пайкавей.

– Значит, – сказала Таппенс, – мне придется взять с собойтаблетки от кашля. Во всяком случае, мне очень хочется познакомиться с мистеромРобинсоном. Не могу поверить, чтобы он был таким толстым и желтым, каким ты егорисуешь. Но послушай, Томми, мы ведь, кажется, пригласили Дебору с детьми. Онибудут у нас гостить как раз через две недели.

– Да нет же, они приглашены на уик-энд на следующей неделе,а не через две.

– Слава богу, значит, все в порядке, – с облегчениемвздохнула Таппенс.

– Кажется, они?

Таппенс вышла из парадной двери и с нетерпением ждала, когдаиз-за поворота аллеи появится машина дочери с ее тремя детьми.

Из боковой двери показался Альберт.

– Им еще рано. Это из бакалейной лавки, мадам. Вы просто неповерите – яйца снова подорожали. Никогда больше не буду голосовать за этоправительство, с меня довольно. Пусть теперь попробуют либералы, предоставлю имтакую возможность.

– Пойду, пожалуй, приготовлю клубничный кисель со сливкамина вечер.

– Все, что нужно, уже сделано, мадам. Я не раз наблюдал, каквы его готовите, и знаю, как это делается.

– Скоро вы сможете работать шеф-поваром в фешенебельномресторане, – сказала Таппенс. – Это любимый десерт Дженет.

– Да, мэм. А еще я приготовил кекс из патоки, мастер Эндрюлюбит этот кекс.

– Комнаты все готовы?

– Да. Миссис Шаклбери пришла сегодня пораньше. В ваннуюкомнату мисс Деборы я положил сандаловое мыло. Это ее любимое, я знаю.

Таппенс облегченно вздохнула при мысли о том, что к приездуее семейства все готово.

Через несколько минут раздался сигнал автомобиля, и из-заповорота показалась машина, за рулем которой сидел Томми. Машина остановилась уподъезда, и из нее вышли гости – Дебора, все еще красивая женщина лет сорока,пятнадцатилетний Эндрю, Дженет, которой было одиннадцать, и семилетняя Розали.

– Здравствуй, бабушка, – приветствовал Таппенс Эндрю.