Грех во спасение - Ирина Мельникова

— Простите, — довольно невежливо перебила его Маша, — но я спешу и прошу вас все-таки пропустить меня в рудник, а я в долгу не останусь.

Пять рублей тут же перекочевали в руку не в меру разговорчивого стража и исчезли в необъятных глубинах его тулупа. Кряхтя и с трудом переставляя ноги в огромных валенках, солдат подошел к железной бочке с какой-то маслянистой, неприятно пахнущей жидкостью, обмакнул в нее обмотанный паклей конец длинной палки и передал Антону.

— Зажжешь на входе! Гореть ему с полчаса, не больше, за это время должны сбегать чуда и обратно.

— Спасибо, — улыбнулась благодарно Маша и поспешила за Антоном.

Тот уже запалил факел от небольшого костра, крепко ухватил хозяйку за руку, не преминув сердито проворчать:

— Ох, не сносить нам головы, если комендант прознает про ваше самоуправство. Ну а что нам сам барин за подобные фокусы пропишет, я даже думать про это боюсь!

В длинном туннеле, убегающем в глубь горы, оказалось гораздо теплее, чем снаружи. Под ногами зачавкала жидкая грязь вперемежку с осколками камней, крупной щебенкой, и только теперь Маша вспомнила, что она не в башмаках, а в валенках. Ноги моментально промокли, но она тут же перестала обращать внимание на подобное неудобство.

А туннель тем временем продолжал бежать в глубь горы и то сужался настолько, что Антон почти касался плечами скользких от плесени и мокрых от постоянно сочащейся воды скал, а то расходился в стороны, и каменные его стены терялись где-то в кромешной темноте. Потолок тоже стремился сыграть с ними злую шутку: стремглав убегая вверх, он неожиданно опускался вниз, и тогда Антон громким шепотом предупреждал Машу: «Пригнитесь, барышня!»

Почти на четвереньках они преодолевали очередную преграду и опять торопились вперед, спотыкаясь о камни, скользя, как на лыжах, по раскисшей глине, перепрыгивая небольшие лужи.

Маша не замечала ни спертого воздуха, ни влаги, пропитавшей все вокруг, ни липкой грязи на стенах и деревянных креплениях, поддерживающих потолок штольни. Она расстегнула полушубок, спустила на плечи шаль. Краем платка она то и дело вытирала лицо и спешила, спешила туда, где уже видны были светящиеся точки горящих факелов и слышались громкие и монотонные удары кайла по камню. Там работали люди. Там — ее Митя.

Внезапно откуда-то сбоку раздался строгий окрик: «Кто такие? Немедленно вернуться назад!»

В слабом свете факела мелькнула высокая худая фигура в офицерской бекеше и папахе. В следующее мгновение Антон отбросил от себя факел и прыгнул в сторону, увлекая Машу за собой. Втиснувшись в какую-то щель, они притихли, оставаясь некоторое время без движения. Офицер, громко выругавшись в адрес развратных и грязных девок, от которых совсем нет спасения, потоптался рядом с ними, пытаясь высветить масляным фонарем ближайшие к нему закоулки штольни, потом прокашлялся, чертыхнулся в сердцах и, так ничего и не обнаружив, ушел вверх по туннелю к выходу из рудника.

Маша и Антон облегченно вздохнули, покинули свое убежище и теперь уже с большей осторожностью продолжили спуск. Без света идти было гораздо труднее, они передвигались почти на ощупь, держась руками за стены, за скользкие от плесени деревянные крепления и с трудом выбирая себе дорогу среди обломков породы. Но факелы работающих на небольшом возвышении людей виднелись все отчетливее, и по мере приближения к ним в туннеле становилось ощутимо светлее. Они уже видели, как при каждом ударе кайла но камню из-под него выскакивали искры, и слышали, как изредка переговариваются между собой каторжники.

Но стоило им достичь желанной цели, как удары по камням моментально прекратились, и тут же сверху спустилась деревянная лестница. Ни секунды не раздумывая, Маша вскарабкалась но длинному, составленному из двух частей шаткому сооружению вверх на возвышение, и в следующее мгновение ее окружили какие-то страшные, изможденные люди в рваных рубахах, из-под которых виднелось голос грязное тело.

Громыхая ножными кандалами, они весело скалились беззубыми ртами, что-то кричали ей, но Маша ничего не слышала.

Ее взгляд скользил но этим возбужденным лицам, открытым ртам, лихорадочно блестящим глазам. Чья-то безобразная физиономия приблизилась к ней вплотную, и грязная рука со скрюченными пальцами попыталась ущипнуть ее за щеку.

Маша испуганно вскрикнула и отшатнулась назад: у этого человека были вырваны ноздри, располосована на две части нижняя губа. От него несло нестерпимой вонью, как и от прочих окруживших ее каторжников. Господи, ну где же Митя? Куда он подевался? Внезапно она различила громкую ругань внизу, там, где остался Антон, попыталась вернуться к лестнице и с ужасом поняла, что кто-то успел ее сбросить вниз.

Тем временем кольцо дурно пахнущих, возбужденных людей смыкалось вокруг нее все теснее, кто-то потянул с нее полушубок, чьи-то цепкие руки сорвали с ее головы шаль.

— Господа, господа, что вы делаете?! — закричала Маша в отчаянии. — Я ищу своего жениха Дмитрия Гагаринова! Передайте ему, что пришла его невеста!

Вокруг вмиг воцарилась тишина, и даже внизу смолкла ругань и прекратилась возня. Жадные лапы отпустили ее, и каторжники молча, как но команде, отступили на несколько шагов назад. Они по-прежнему угрюмо смотрели на нее, но попыток напасть больше не предпринимали, и Маша решилась повторить свою просьбу:

— Господа, передайте моему жениху, что его невеста хочет увидеться с ним!

Из толпы каторжников выдвинулся высокий худой старик, возможно, он только показался Маше старым из-за царящего в подземелье сумрака, во всяком случае, голос у него хотя и с легкой хрипотцой, простуженный, но звучал довольно молодо. Он подошел к Маше, внимательно осмотрел ее и произнес:

— Нет тут вашего жениха, барышня. Они в другой штольне работают, дальше по горе. Он ведь из государственных…

— А кто же вы тогда? — Маша взглянула с недоумением на окруживших ее людей и вновь перевела взгляд на старика.

— А мы из тех, кто купцам кровь пускает да такими вот девками закусывает! — прокричали весело из толпы.

Старик поднял вверх руку, и голос тут же смолк.

— Уголовные мы, — сказал он глухо и перекрестился. — Не спускайтесь больше в рудник, барышня. Мужики тут работают голодные, но бабам заскучавшие, еще случится что ненароком. Уходите от греха подальше!

— Спасибо, — прошептала Маша и попятилась, назад к лестнице.

— Осторожнее, свалитесь! — Чья-то рука подхватила ее под локоть, и Маша испуганно вскрикнула, увидев, что это каторжник с вырванными ноздрями.

— Что, барышня, небось сердечко как овечий хвост задрожало? — усмехнулся тот, и обезображенная губа судорожно дернулась. — А ты меня не боись, мужик я смирный, незлобивый, а что не красавец, так это меня за побеги так изукрасили.

Каторжник посмотрел вниз и крикнул, чтобы подали лестницу. Через секунду та была на своем месте.

Старик вновь подошел к Маше:

— Простите нас, если сумеете. Ошибочка невзначай вышла. Думали, шалава какая новая пожаловала. Тут некоторые за деньги приходят мужиков позабавить.