Семейные ценности - Мила Гусева

их отсутствия в салоне автомобиля воцарилось невыносимо душное пекло. Пока Торп складывает в багажник пакеты, она заводит машину и включает кондиционер на полную мощность, но не спасает даже это — приходится снять длинный плотный кардиган, под которым надеты лишь короткие шорты и простая чёрная майка.

Слишком много обнажённых участков кожи. Дискомфортно, но что поделать.

Лучше так, чем медленно плавиться в этом адском котле из пластика и металла.

— Ух ты, — Ксавье усаживается на место водителя и восхищённо вскидывает брови. — Ты потрясающе выглядишь.

— Избавь меня от лишних комментариев, — Аддамс с неудовольствием скрещивает руки на груди и отворачивается к окну.

Шевроле плавно трогается с места, шурша шинами по разгорячённому, едва не кипящему асфальту — и выезжает на шоссе, постепенно набирая скорость.

Разговаривать абсолютно не хочется.

Хочется поскорее оказаться в пункте назначения, наглухо задёрнуть шторы, чтобы не видеть отвратительно слепящего солнечного света, и засесть за печатную машинку.

— Уэнс… — идиотское слащавое обращение противно режет слух. Торп явно не намерен сдаваться и всеми силами пытается завязать бесполезный диалог. — Давай не будем ссориться. Это ведь первый раз, когда мы выбрались куда-то только вдвоём. Можно сказать, исторический момент… Представь, лет через сорок будем сидеть где-нибудь на Сицилии в окружении детей и внуков и рассказывать им историю нашего первого совместного путешествия.

— Ты намеренно меня раздражаешь или тебе голову на солнце напекло? Какие ещё дети, черт возьми? — шипит Уэнсдэй сквозь зубы, смерив отвратительно довольного Ксавье ледяным немигающим взглядом.

— Да расслабься, я же просто шучу… — он беззлобно усмехается, удёрживая руль одной рукой, а второй осторожно тянется к её обнаженному колену.

— Не шути. Ты не умеешь, — она едва заметно поджимает губы и специально отодвигается подальше, чтобы предотвратить прикосновение.

Любой физический контакт с Торпом напрочь отшибает мозги, неизбежно вызывая волну мурашек — совершенно необъяснимая реакция. Иррациональная. Раздражающая до зубного скрежета. До одури приятная, но абсолютно сейчас неуместная.

— Ладно. Без рук, понял, — он вовсе не выглядит уязвлённым, явно не воспринимая едкие реплики всерьёз. Oh merda, ну что за невозможный человек. — У меня есть идея. Хочешь за руль?

Уэнсдэй не без удивления изгибает бровь.

Когда ей было девять, они с Пагсли попытались угнать родительский катафалк — и пока бестолковый младший брат отвлекал Ларча, она умудрилась перепутать педали и на полном ходу снесла восточные ворота. Автомобиль благополучно восстановили, заменив радиатор и перекрасив капот, но с тех пор отец категорически запретил им обоим приближаться к катафалку. А на прошлый день благодарения Гомес «по секрету» рассказал занимательную историю Ксавье — тот долго покатывался со смеху, а потом твёрдо согласился, что вождение явно не входит в список многочисленных талантов младшей Аддамс.

И вот теперь как гром среди ясного неба.

Неожиданно.

— Хочу, — она с вызовом вскидывает подбородок. — Надеюсь, твоя вычурная колымага застрахована.

— Эй, не надо так про неё, — Торп с нежностью поглаживает кожаную оплетку руля.

— И твоя жизнь тоже, — колко припечатывает Аддамс, угрожающе сверкнув глазами.

— Не заставляй меня пожалеть об этом, — он усмехается уголками губ и включает правый поворотник, выезжая на обочину. — Ну что, готова?

— А ты? — раздражение, копившееся внутри на протяжении всего омерзительного утра, выплёскивается наружу очередной порцией ядовитого сарказма. — Постарайся не вопить от страха слишком громко, договорились?

— Ты такая сексуальная, когда сердишься. Прямо мурашки по коже, — его спокойствие поистине непробиваемо.

Ксавье первым покидает салон и обходит автомобиль спереди, чтобы по-джентельменски открыть ей дверь и протянуть руку — его патриархальные замашки заставляют Уэнсдэй недовольно закатить глаза. Игнорируя галантно предложенную ладонь, она выходит из машины и перебирается на место водителя. Торп устраивается на пассажирском и тянется к ней, чтобы отрегулировать сиденье.

— Я сама в состоянии нажать две кнопки, — Аддамс с трудом подавляет желание шлёпнуть его по руке. Стянув мешающие солнечные очки, она забрасывает их в бардачок.

— Не сомневаюсь. Но лучше я, — безапелляционным тоном отрезает Ксавье и пододвигает водительское сиденье поближе.

Затем подкручивает боковые зеркала и пристёгивает её ремнём безопасности.

А потом и вовсе позволяет себе несусветную вольность — быстро прижимается губами к её бледным пальцам, сжимающим руль, и поспешно отстраняется, явно опасаясь возмездия.

— Ну что же, с Богом, — он театрально крестится и складывает ладони в молитвенном жесте. — Сначала опускаем ручник… Вот так. Теперь посмотри на педали. Широкая посередине — это тормоз, справа от неё — газ. Аккуратно зажми тормоз. Только плавно, без резких движений, ладно?

— Давно успел уверовать? — презрительно фыркает Уэнсдэй, опустив немигающий взгляд вниз. Его подробные наставления неимоверно бесят. Словно Торп разговаривает с неразумным ребёнком, объясняя самые элементарные вещи.

— Нет, недавно. Буквально только что, — Ксавье сосредоточенно следит за каждым её действием. — Если мы сегодня умрём по твоей милости, не хотелось бы оказаться в Аду.

— Тогда нам придётся расстаться. В Рай мне путь заказан, — философски отзывается Уэнсдэй и на пробу зажимает тормоз.

Чёрные кроссовки на высокой платформе изрядно осложняют ситуацию. Она едва чувствует нужную педаль. Может, Ксавье не так уж неправ, заблаговременно волнуясь о загробной жизни. Впрочем, смерть в ДТП хоть и оскорбительно банальна, но весьма эстетична — года полтора назад картинка с особенно крупной аварией даже стояла у неё на заставке телефона.

— Отлично. Теперь переключи передачу на движение, вот на эту, с буквой D, — он так настойчиво тычет пальцем в нужное место, будто она абсолютно слепая.

Раздражённо возведя глаза к потолку, Аддамс резко дёргает рычаг, и у Торпа вырывается сокрушенный вздох.

— Аккуратнее, Уэнс… — он покровительственно накрывает её тонкие пальцы своей широкой ладонью. — Машина любит нежное обращение.

— И давно ты таким экспертом стал? — она медленно, но верно приближается к точке кипения, а ведь они ещё даже не тронулись с места. С каждым необдуманно сказанным словом Ксавье забивает гвозди в крышку собственного гроба. — Ты даже на права с первого раза не смог сдать.

— По крайней мере, они у меня есть, в отличие от тебя, — резонно возражает Торп, ласково поглаживая большим пальцем её мертвенно-бледные костяшки. — А теперь осторожно отпускай педаль тормоза и перемещай ногу на газ. Только не торопись, пожалуйста.

— Держись крепче, — иронично усмехается Уэнсдэй, а в следующую секунду намеренно резко вдавливает педаль газа в пол и круто выворачивает руль.

Мощный мотор утробно рычит, Шевроле стремительно срывается с места, выбрасывая из-под шин россыпь мелкого гравия. Стрелка на спидометре быстро ползёт вверх — и меньше чем за десять секунд пересекает отметку в сто километров в час. Деревья вдоль дороги сливаются в монолитную изумрудную стену.

— Твою мать, Уэнсдэй! — зелёные глаза Ксавье широко