Парадокс Севера - Виктория Побединская

Но ответ я услышать не успела.

— Какая прекрасная картина, — донесся знакомый глубокий голос, обдавая спину словно кипятком.

Мы с Антоном одновременно обернулись. Взгляд Виктора скользнул по моим губам, на которых бесстыдно размазалась помада:

— Я могу объяснить.

Север поднял руку, негласно затыкая мне рот.

— Уйди, — строго приказал он. — С тобой я разберусь позже.

— Но… — мне не дали договорить.

«Иди», — взглядом подсказал Антон, снова спрятав глаза за очками, и я оставила их один на один.

Теперь слезы было не сдержать ничем.

… Это проклятие обладать тем, кого жаждет каждая в этой академии.

СТРАЖ

Он толкнул меня к стене, но удар не был сильным. Север сдерживался. Слишком хорошо я знал его, чтобы это не понять.

«Выплеснуть боль. Но не причинить вред».

— Как давно? — спросил он.

— Что именно?

— Как давно ты влюблен в нее?

— Послушай… Какая разница…

— Скажи уже наконец, черт тебя дери! — заорал он.

— Год, — с горечью проговорил я. — Плюс минус.

— Великолепно, — выдохнул Север, принявшись расхаживать по комнате. Мне хотелось сказать, что если б это можно было, изнутри, как-то из себя выдавить, вырвать, вытравить, я бы сделал. Взамен же сам начал нападать:

— Ты думаешь, я хотел? — выкрикнул я, ощущая в груди столько, что всех эмоций не вместить. — Считаешь мечтал когда-нибудь о подобном?

Север схватил меня за воротник, встряхивая. На секунду показалось, он готов меня убить.

— Сними очки, — прошипел он, не разжимая пальцев.

Я медленно убрал их с лица и засунул в карман. Глядя Северу прямо в глаза.

Туда, где от прежней ненависти не осталось и следа. Она как костер, в который плеснули ведро воды. Только дым и пепел над обугленными обломками.

— Как я могу, а? — почти шепотом произнес он, пробегая взглядом по моим шрамам. — Как я могу разбивать твоё лицо после случившегося?

Я опустил взгляд.

— Ты имеешь полное право меня ненавидеть.

— Знаешь что, Тон, засунь в жопу свою ненависть, — оттолкнул он меня. — Я видеть тебя не могу!

— Я уйду, если скажешь. Просто хочу, чтоб ты знал. Я люблю ее. И поверь, ненавижу себя больше, чем кто бы то ни было.

Север резко развернулся, проводя ладонью по лицу, а потом со всей дури рубанул кулаком в стену.

Я хотел быть той стеной.

Потому что заслуживал стоять на ее месте.

А потом он просто ушел.

Осталось перетерпеть всего полгода, и Карточная Долина избавится от своего короля, а я смогу вздохнуть наконец спокойно.

«Прекрати бегать за мной!» — от брошенных им слов до сих пор ком стоял в горле.

Я старалась не сталкиваться с ним в коридоре, избегала кафетерия и даже не смотрела в его сторону, услышав знакомый рев Астон Мартина во дворе.

Видела лишь раз, на следующий день после бала. Обратила внимание только на замотанную белой лентой кисть. В голове мелькнула мысль, что Север сцепился со Стражем из-за Адель, но мне было наплевать. Пусть хоть убьют друг друга. Виктора Северова для меня не существовало больше. Совсем.

— Они разбежались, — сказал Макс спустя два дня во время работы над нашим общим проектом.

— Мне плевать, — ответила я, даже не поднимая от конспекта глаз.

Хотя от осознания лживости собственных слов хотелось самой себе в лицо рассмеяться.

Как банально. Банально предсказуемо оказалось то, что я испытывала.

Все мы хотим быть уникальными и, читая в книгах о токсичной привязанности, понимаем, с нами такого никогда бы не случилось. Но… сначала организм начинает воевать против тебя, совершенно не желая слушать голос разума. Потом ты начинаешь придумывать оправдания жестоким играм. А по факту — как по написанной инструкции проходишь одну за другой стадии. Чтобы в конце осознать — ты по уши погряз в любовном дерьме. Ты не лучше других, попавшихся на эти же глупые уловки. Ты проиграл. Человек всегда проигрывает сердцу.

— Тебе даже не интересны подробности?

Я лишь устало посмотрела на него в ответ.

Слухи о громком расставании заполнили академию до самого потолка, и знать, что из них правда, а что вымысел, мне совершенно не хотелось. Парни строили планы по завоеванию сердца Адель. Поклонницы Северова вновь активизировались, заваливая его шкафчик любовными письмами и оставляя послания под дворниками машины. Одна даже испекла торт. Что он с ним сделал, я думать не стала. С тех пор Север почти перестал появляться в академии.

Мне же проще.

Прозвучал сигнал окончания пары. Все поднялись, принявшись собирать вещи. Вдруг на стол передо мной упал белый конверт.

— Тебе, — сказал Макс. — Он попросил передать.

Показалось, что желудок провалился куда-то в пятки. Присев на парту, я осторожно вскрыла бумагу. Внутри лежала пустая белая карточка.

«Перемирие, — всплыли в голове собственные слова, когда я улыбалась ему, лежа в разгромленной квартире на крошечном диване. — Как у пиратов. Белый флаг».

Я не понимала, почему мне было настолько больно смотреть правде в глаза. Мы не были друзьями. Не были никем.

Всегда случалось именно так. Каждый раз, стоило заступить за черту, которую Север отмерял для своей жизни, проводя невидимую границу, дальше которой никого не пускал, он начинал скалиться как пес на его трости. Вот только я упорно прокладывала окольные тропы. Сквозь ненависть и лед, вспыльчивость и язвительность.

Зачем?

Это приводило в чувство.

Я разорвала карточку на кусочки, высыпала обратно в конверт и вернула Максу.

Хватит с меня этих игр.

СЕВЕР

— Слушай, давай сходим куда-нибудь? Повеселимся, заодно развеешься? — предложил Макс.

Мы сидели в машине. Он отодвинул сидение по максимуму, закинув ноги на приборную панель. Я же откинул голову на спинку и уставился в окно.

— Нет настроения.

— Ты отстой.

Я пожал плечами.

— С того самого дня вы со Стражем оба отстой. Не зря вы когда-то подружились.

— Не хочу сейчас об этом говорить, — ответил я.

Макс опустил ноги вниз и полез в карман куртки.