Парадокс Севера - Виктория Побединская

— Я не буду! Потому что не умею! — Хотя это не было чистой правдой. В школе на выпускном нас заставляли танцевать принудительно. Так что вальсировать я умела. Хоть и весьма посредственно. — А вот ты, — обратилась я к подруге, — если не угомонишься, точно сломаешь ногу и никуда не пойдешь! Перестань прыгать!

— Итак, — Леська приземлилась рядом, пододвинув меня задом и обняла за плечи. — В чем ты пойдешь?

— Все равно.

Мне не хотелось идти, но подруга была права. Это нужно сделать. Чтобы показать всем, меня не сломали. Поднять голову высоко и хотя бы на один вечер забыть о случившемся. Окунуться в роскошь и громкую музыку. Доказать Северу, что я смогла. И иду дальше.

Просто повеселиться, наконец.

— Лесь, одолжишь мне то черное платье, с юбкой из фатина?

И ее хитрющие глаза загорелись ликующим огнем.

***

В актовом зале было человек пятьсот, не меньше. Зимний бал много лет являлся главным событием года. Уже с сентября девчонки начинали выбирать платья, и разучивать вальс, чтобы участвовать в открытии. Надо ли говорить, что на вальс в свете нынешних обстоятельств волновал меня меньше всего?

Я постаралась прокрутить в голове все, что знала о подобных мероприятиях, но кроме светских бесед и официантов, снующих по залу с бокалами шампанского, не смогла ничего вспомнить. Впрочем, вряд ли в академии станут подавать шампанское.

Вдохнув полной грудью, я шагнула вперед, окунаясь в переливы света и огней. Ступая по лестнице вниз осторожно. Потому что не смотрела под ноги. Впервые взгляды притягивали люди.

Костюмы и маски наполняли зал. Роскошные. Столь не похожие на обычные молодежные наряды для маскарада, что я видела в кино. Люди смеялись, разбившись на небольшие группки, приветствовали друг друга, что-то шумно обсуждали.

В этот миг я почувствовала себя ужасно одинокой без Леси, которая ускакала на встречу со своим кавалером. И только туго затянутый корсет напоминал о ее участии. Как будто она стояла рядом, подбадривая: «Не дрейфь».

А потом я увидела его.

В длинном сюртуке, очень похожем на старинный военный мундир, глубокого черного цвета, словно самые темные ночи подарили ему свои нити, Север стоял поодаль от остальных. Опираясь спиной на стену, будто пытаясь с ней слиться.

Неизвестно откуда, но я знала, он всегда так делает, когда устал. Когда хочет отодвинуться ото всех, будто взять хоть на пару минут передышку от всеобщего внимания. И это тревожный признак. Нет, не то, что даже королям Ледового Царства иногда хочется покоя. Плохо то, что я замечала это. Что смотрела.

Подмечать чужие слабости, интересные детали — профессиональное. Вот только я не на поле боя. А Север не мой соперник. И все это настолько нездорово… Но додумать я не успела. Он поднял голову, безошибочно выхватывая меня из толпы, и взгляд прошелся по моей фигуре. Обжигая.

Теперь он был иным. Не тем, которым он награждал меня в первые недели. Тогда его губы изгибались, изображая пренебрежение, теперь же они напоминали ласковую усмешку. Столь же скупую, сколь всегда была проявляемая им на людях нежность. Которая моментально перерождалась в его глазах в ледяной огонь. Сжигающий все внутри меня своим пламенем.

А потом он вдруг оттолкнулся от стены и сделал шаг навстречу. Казалось, даже музыка умолкла. Смех и гомон стих. И я не слышала и не видела ничего. Пока не увидела, что шел он к Адель.

Горло сдавил спазм.

В белом струящемся платье в пол, которое выглядело так, словно сотни бриллиантов разбили и пыльцу нанесли на ткань, она выглядела безупречно. На фоне черного военного сюртука Севера сияла как луна. Локон к локону, босоножки на тонком каблуке, которые держались на ноге лишь тонкими ремешками, полное отсутствие аксессуаров и легкий макияж делали ее самим воплощением слова «элегантность». Остальные девушки не смогли бы даже приблизится к этому идеалу.

— Вот это дерьмо! — озвучил кто-то очень четко мои мысли в данный момент. Мягко сказано! Очень и очень мягко. А потом добавил: — Когда ты целовался с каждой десятой в этом зале, какова вероятность уйти живым и не растерзанным стаей бешеных баб?

— Лесниченко, я тебя умоляю. — Я обернулась и тут же оказалась в кольце его рук. Окинула взглядом с головы до ног. 

Белый смокинг с черной бабочкой ему ужасно шел. Добавьте к этому вечно заигрывающую ухмылку и этот его непослушный чуб, что никак не хотел лежать как положено, и получите оружие массового поражения для женщин от шестнадцати до шестидесяти пяти.

— Ну, как я выгляжу, Лапуля?

— Отвратительно!

— Так и знал, что ты на меня с первого дня запала. Идем, — и он потащил меня вниз по лестнице. — Я намерен сегодня повеселиться. Да, и сделай лицо попроще, а то позеленеешь.

— Эй, — но толкнуть его я не успела, потому что свет в зале зажегся ярче, приглашая в центр тех, кому выпала торжественная честь открывать вечер. Десять пар, в основном выпускники, образовали круг.

На другом конце зала, держа за руку темноволосого парня, Леся помахала мне. А потом кивнула в сторону сцены.

Да, он тоже был там. В самом центре. Вместе с Адель.

Я задержала дыхание, слегка повернула к Максу голову.

— Он будет танцевать? Вальс? Без трости?

Макс наклонился к моему уху, чтобы никто не услышал.

— Я видел, как перед выходом он вколол себе блокаду.

— Но зачем? Разве оно того стоит?

— Видимо, дела совсем плохи, — кивнул он на Адель.

Я отвернулась как можно сильней, чтоб не смотреть. Но все равно, как ни старалась, то и дело выхватывала взглядом серебристый подол платья, взмывающий где-то сбоку словно крыло бабочки.

У них замечательно получалось.

Красиво и уверенно.

Все и всегда у них замечательно, черт их побери.

Танец закончился, и все зааплодировали. Музыка изменилась. Теперь в центр пригласили всех желающих.

Сделав слишком театральный поклон, Макс протянул руку.

— Чтобы ты знал, я отвратительно вальсирую, — предупредила я, изгибая бровь.

— Я тоже, Лап, так что сегодня мы — идеальная пара.

Я рассмеялась. Мы встали, пытаясь изображать приличных танцоров, но уже на первом круге поняли — бесполезно. Макс дважды наступил мне на подол платья. Я едва не порвала его белый фрак, чуть не упав. В конце концов мы оба расхохотались, и чтобы случайно не убить никого рядом, бросили попытки. Я положила руки ему на плечи, он на мою талию, и мы принялись медленно топтаться на месте.

Свет приглушили, но мой взгляд все равно то и дело цеплялся за серебристые переливы. Я видела из-за мужского плеча, как Адель потянулась к Северу, желая поцеловать, и вдруг он отвернулся. Ее губы мазнули по впалой щеке.