Трое в Долине - Юрий Никитин

— Освободить столы!.. Быстро!..

Хозяин вбежал следом, чересчур суетливый, кланяющийся, замахалпомощникам, те вовсе со страху скрылись на кухне. Хозяин указал на полупустоепомещение:

— Сейчас вытрем столы, все уберем!.. Если надо, еще столпоставим.

Грузный мужчина, воевода по замашкам, выкатил глаза ещебольше, мясистое лицо пугающе налилось темной кровью, а заорал так, чтораздулся как петух:

— Всех убрать!.. Сейчас здесь будет княгиня с ее людьми!

— Да-да, — согласился хозяин торопливо. — Как изволите!

— Быстро!!!

За соседними с неврами столами быстро вскакивали, кто-тохватал недоеденное, кто-то спешил убраться первым, загремела перевернутаялавка. Конь воеводы рвал удила и помахивал хвостом, надменный и раздутый, каксам хозяин. Воевода озирал корчму, уперев руки в бока.

Наконец его взор упал на единственный стол, где все так жемирно ели, один кувшин лежал под столом, а ко второму не притрагивались,оставляя на потом. Трое лохматых, все в простых волчьих шкурах, лесорубы илибродяги...

Он подал коня в их сторону, заорал люто, вытаращивая глаза ираздувая ноздри:

— А вы там, трое!.. Оглохли?

Мрак и Олег ели неторопливо, обращая внимания на его крикине больше, чем на визг щенка. Таргитай, вежливый и добрый, словоохотливообъяснил, глотая мясо:

— М-м-м... мы... заплатили за еду... М-м-м-м-ы... м-м-м-м...ее едим-м-м-м-м...

Воевода гаркнул:

— Хотите, чтобы вас вышвырнули?

Мрак хмуро покосился на что-то крикливое на коне, продолжалжевать и посыпать солью каждый кус, Олег брезгливо повел бровью, а Таргитай,слегка обидевшись, предложил:

— Хочешь попробовать?

Конь под воеводой плясал, бешено раздувал ноздри, чуя гневхозяина. Воевода сжал в руке плеть, лицо налилось дурной кровью так, чтовот-вот треснет. Таргитай отложил недоглоданную кость и молча ждал, что тотподъедет ближе, но воевода был немолод, опытен. Знал, на кого можно наорать,замахнуться а то и огреть плетью, а перед кем ломать шапку. Эти же,неизвестные, держатся так, словно он для них заместо надоедливой мухи. Двое незамечают вовсе, а самый молодой готов встать ему навстречу, но небо лишь знает,что будет потом. Понятно, чего ждать от этих поселян, с виду просто мужики, носреди странников попадаются очень непростые люди. Он сам не встречал, но отаких встречах поговаривают, поговаривают...

— Ты чего такой храбрый? — спросил он на всякий случай.

— Слезай с коня, узнаешь, — предложил Таргитай.

Он продолжал есть, вставать явно не собирался, но в егоглазах воевода внезапно увидел синее небо, безоблачное и грозное, словнопросвечивало через череп этого золотоволосого парня, страшное синее небо,обитель богов.

Краска отхлынула от лица воеводы, по телу пробежал холодок,словно к горлу приставили холодное лезвие, но в корчму вбежали его гридни,крепкие воины, надо спасать лицо, и он заорал надменно и глупо, но тоном ниже:

— Будут приличные люди! Вы там, чтоб сидели тихо!

Мрак и Олег снова смолчали, а Таргитай, дивясь, что на негопадает трудное бремя переговоров, которые всегда вел Олег, ответил ещевежливее:

— Да мы самые расприличные!.. Приличнее уж не бывает.

Воевода раздул грудь и сам весь раздулся, стараясь выглядетьбольшим и страшным, только железные пластины на щеках не дали роже лопнуть,прорычал:

— Я вижу, какие приличные!..

Он не успел закончить вопли, какие могли бы окончиться длянего плохо, потому что отступить никак не мог, а Мрак уже начал морщиться, ночерез порог переступил сгорбленный старик, бледный и сухой, одетый богато, сзолотой цепью, огляделся, вбежали двое отроков, быстро и ловко начали помогатьхозяину убирать со столов, вытерли лужи пролитого супа, подобрали черепки,подмели, брезгливо открыли окно настежь.

Во дворе заржали новые кони. Люди переговаривались,покрикивали на челядь постоялого двора. Донесся звонкий женский голос, Таргитайсразу оживился, глаза заблестели, а грудь начала выпячиваться, как у петуха наплетне.

Через порог переступила высокая женщина. Двое гридней шлитак близко, что едва не наступали на пятки. Она была в плаще с капюшоном,толстая ткань скрывала фигуру, а капюшон — лицо, но по тому как держалась идвигалась было видно, что молода, привыкла к подчинению, а десятки слугбросаются исполнять любое ее желание.

Перед нею еще раз вытерли стол, воевода самолично смахнулневидимые хлебные крошки. Княгиня уселась царственно, откинула капюшон наплечи. Теперь стало видно, что уже не молода, но троянда и увядшая все равнокрасивей молодой крапивы, а эта женщина была настоящей трояндой. Взор еекрупных серых глаз пробежал по опустевшему помещению, задержался на троих, чтонеспешно насыщались через два стола.

— А что те люди?

Воевода наклонился к ее уху:

— Странники. Просто странники.

Она наморщила носик:

— Мне кажется, от них дурно пахнет. Почему они не ушли?

— Они ведут себя тихо, — ответил воевода виновато. —Заплатили сразу, хозяин на них не жалуется. Да и кроме того...

Он замялся, она поинтересовалась строго:

— Что-то не так?

— Да нет, — ответил воевода, — если изволите их выставить задверь, то я выставлю...

В дверях появились еще люди, две смешливые девушки, высокийсгорбленный мужчина с горбатым носом и темными мешками под глазами. Он былстар, седые волосы падали из-под капюшона, но глаза из-под заплывших, набрякшихвек смотрели остро, настороженно.

Похоже, он уловил о чем шел разговор, тут же оказался рядомс женщиной, сказал, тихо, но властно вклиниваясь в разговор:

— Светлая княгиня, умоляю простить, что вмешиваюсь вразговор...

— Что случилось?

— Умоляю, только не задевайте тех троих.

В голосе старика были страх и волнение. Княгиня удивленноотстранилась, смерила его негодующим взором:

— Почему?

— Я чую.

— Что именно?

— Чую, что это не простые поселяне.

— Верно, они одеты слишком бедно для селян.

— Но едят богато, — заметил старик. — И как сидят,посмотрите! И как держатся. Это не простолюдины, голову даю на отрез.