Трое в Долине - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он ел ровно, не хватал лучшие куски, как Таргитай,проговорил довольно внятно:
— И что дальше?.. Даже мудрец может сесть на муравейник, нотолько Таргитай на нем останется сидеть.
Таргитай едва не удавился, но рот набит до пупа, невозразить, а на отчаянные жесты ни волхв, ни оборотень не обратили внимания.
— По-дурному, — прорычал Мрак. Он терзал зубами кусок мяса,отрывал и глотал, почти не прожевывая. — Шесть дней потеряли!
— На свои головы беду искали, — сказал Олег. — А что ееискать? Беда всегда рядом.
Мрак посмотрел на багрового, как закатное солнце, Таргитая,кивнул. Тот двигал руками, будто учился на волхва. Из пасти торчал кусок мяса,которым можно было бы заткнуть дыру в городских воротах.
— Ну что ты обиделся на пинок от упыря? — сказал он почти мирно.— Разве тебе не давали в детстве подзатыльники? А это то же самое, только ниже.А вот что делать сейчас? Шесть дней долой, а мы даже не знаем, куда кидаться!
— Один бог все знает, — ответил Олег рассеянно. Мрак тут жеухватил Таргитая за шиворот, потряс. Певец с трудом проглотил, видно было, какутолщение пошло по горлу, словно большая гадюка проглотила козу, грудьподнялась, медленно опала, зато живот выпятился, как у богатого и родовитогобоярина.
— Ни черта он не знает!
— Да нет, — объяснил Олег, — я хотел сказать, что только богне делает ошибок.
Мрак снова посмотрел на несчастного Таргитая, кивнул:
— По крайней мере он в этом уверен.
— Что же делать, — пробормотал Олег. Он ел неспешно, почтивяло, глаза смотрели в одну точку. — Или нужна какая-то хитрость...
Мрак вздохнул:
— Кто волком родился, тому лисой не быть. Зато знаю, что гдеОлег лисой пройдет, там куры три года не несутся.
Олег вскинул рыжие брови:
— Ты не надышался дряни в болоте? Я не умею лисой. Только...э-э-э... птицей.
Мрак посмотрел с сожалением:
— Да это я так, повязка сползла. Говорю, что шесть днейминуло... ага, не нравится? А как ты одно и то же нудишь с утра до ночи?
Олег тщательно вытер пальцы мякишем хлеба, сгреб кости сосвоей тарелки на край стола, а себе придвинул жареную птицу. Был он задумчив имрачен, а голос дрогнул:
— Моя вина, что не подумали, сразу ринулись... Раньше этопроходило, но тогда было просто: увидел — бей. А сейчас впервые силой не взять.Да и мудростью, что страшнее всего, не пройти. Что мы супротив мудрости ВечныхДубов, неизведанных знаний упырей?
Таргитай ел молча, а когда Мрак и Олег замедлили пожираниевсего, что ставилось перед ними, он твердо помнил, что гуся уже нет, а когдапоедят в следующий раз, не знает даже мудрый Олег.
Все трое обедали уже неспешно, первый голод утолили, подстолом тесно от костей, отяжелевшие собаки смотрят с ужасом, а гости все едят иедят, им подают все горячее, исходящее вкусным паром, эти хищные людивгрызаются в сочные ломти мяса, брызгает восхитительный, с ума сводящий сок, икогда под стол летела очередная кость с лохмотьями еще горячего мяса, собакихватали ее на лету, хотя хватать становилось все труднее.
За соседним столом обедали двое простых селян. В неглубокихмисках плескалась жидкая похлебка, оба уныло сербали, заедали чернымноздреватым хлебом, плохо пропеченным и подгорелым. На обилие стола лесныхлюдей косились с завистью и боязнью.
Один смотрел в свою тарелку все с большим отвращением.Наконец повернулся к лохматым гостям, но сказал в пространство, ни к кому необращаясь:
— Кто добро творит, тому бог отплатит.
Мрак изумился:
— Да ну?
— Точно, — ответил мужик, обрадованный, что с ним заговорили,— бог знает все!
Мрак повернулся к Таргитаю, потряс за шиворот:
— Ты слышал?
— Мрак... — просипел тот полузадушенный, — кому ты веришь?
— Народу, — буркнул Мрак. — Народу! Когда больше веритьнекому... Когда умники довели нас до разора... ну, почти, когда не знаем кудаидти, кого еще слушать, как не простой народ?
Олег хмурился, ел молча, теперь еще и запивал каждый глотоксперва квасом, а потом кислым вином. Таргитай съежился, ел тихо, даже нечавкал. Похоже, Мрак на него смотрит, когда говорит про умников. Мужик поболталложкой в опустевшей миске, сказал намекающе:
— За голодного бог заплатит.
Мрак с усмешкой оглянулся на Тарха:
— Да? Но только не наш.
— У бога всего много, — сказал селянин наставительно.
— Да? Но только не у нашего. Разве что дуда...
Селянин вскинул брови:
— Богохульники! Бог все слышит. И все зрит!
— Это верно, — согласился Мрак. — Только наш бог слабглазами: через хлеб да за пирог! Значит, что-то не замечает...
— Богохульник, — повторил селянин уже с неуверенностью вголосе. — Если бог чего-то не замечает, так надо. Богу закон не писан!
— Это верно, — согласился Мрак. — наш бог на трех свинейкорму не разделит... Эй, хозяин! Угости и этого. За наш счет. Может быть,будущего пророка от голодной смерти спасаем.
За окном послышались стук копыт и голоса. Хозяин, что личноследил, как гостям подают зажаренных гусей, исчез, а вскоре трое услышали такойсладкий голос, что даже не поверили, что этот мужик только что ржал как конь,сопел и чесался спиной о косяк так, что трясло всю стену.
— Непростая свинья пожаловала, — буркнул Мрак.
Олег красиво обгрызал крыло, бросил с усмешкой:
— Неужто еще один бог?
Таргитай съежился, стал горбатеньким, даже плечи сузились, агусиную лапку держал двумя руками так, словно ее вот-вот отнимут.
— С нами бог, — пробасил Мрак с набитым ртом, — так кто жепротив нас?
Слышно было, как по двору скачут, на крыльце топало, будтоступал конь. Олег хотел сказать, что зачем же так сразу, как будто обязательнопротив, а может просто гости, не все же лезут в драку, есть же на свете имудрые, что путешествуют мирно, раздумчиво, неспешно...
В распахнутую дверь взъехал на рослом коне, пригнувшись подпритолокой, крупный широкий мужчина в боевых доспехах, в шлеме. Лицо немолодое,мясистое, седые усы падают на грудь, но раздвоенный подбородок чист, если несчитать узкого шрама. Налитыми кровью глазами окинул всех в корчме, заоралзычно, даже в седле привстал, глаза выкатил: