Священное воинство - Джеймс Рестон

В должное время вассалы возвратились в штаб-квартиру короля. Их ответ был единогласным: они объявили, что все до одного готовы вернуться вместе с королем в Англию, если ему не найдется достойной замены. Под предводительством короля Ги успеха им все равно не видать, поскольку его никто не уважает и повиноваться ему не будут. Маркиз же Монферратский все-таки сильный, искусный военачальник, имеющий огромный опыт, пользующийся авторитетом, в том числе, что особенно важно, среди французов. Ричарду такой выбор был не по нраву. Недаром есть пословица: «Держись за землю, трава обманет». И все же он нехотя уступил своему окружению. В Тир отправилась делегация во главе с Генрихом Шампанским, Балианом Ибелинским и Рено Сидонским, чтобы пригласить на царство нового короля Иерусалимского.

Тем временем Ги, проигравший в политической борьбе, пришел к королю Ричарду за утешительным призом. За год до того орден тамплиеров выкупил у Ричарда остров Кипр за сорок тысяч золотых слитков. Этот остров должен был стать житницей для крестоносцев. Но высокомерие храмовников и их нежелание вести хозяйство, а также слишком высокие налоги, которыми они обложили киприотов, привели к тому, что на острове начались беспорядки и мятежи. После второго за год восстания рыцари вернули Кипр королю Ричарду. Теперь же Ги предложил купить остров у Ричарда уже за шестьдесят тысяч золотых слитков. Ричарду это предложение пришлось по нраву: оно помогало решить сразу две задачи. Ги, счастливый обладатель острова, отплыл в Фамагусту, а армия крестоносцев была рада, что от него избавилась. Ги, конечно, не прогадал: он стал основателем кипрской династии Лузиньянов, которая правила там триста лет.

Между тем в Тире Конрад, обычно человек жесткий, узнав о том, что выбор пал на него, опустился на колени и, воздев руки к небу, произнес: «О Господи, создавший меня и вдохнувший в меня душу, Судья справедливый и милосердный! Молю Тебя, даруй мне корону, если Ты полагаешь, что я достоин быть королем. Если же Ты судишь иначе, то яви свою волю».

Затем маркиз встал и торжественно прошествовал по улицам города, принимая поздравления от подданных. Теперь он превращался в будущего спасителя всего королевства.

Но недолго пришлось ему торжествовать, а его подданным — поздравлять его с победой.

Через несколько дней после того, как Генрих Шампанский отправился в Акру, Конрад по-прежнему пребывал в благодушном настроении. Предвкушая ужин в приятном обществе епископа Бовэ, маркиз был недоволен своей женой, которая слишком долго принимала ванну, и наконец отправился на встречу с прелатом один. К его разочарованию, добрый епископ уже успел отужинать, а Конрад не хотел садиться за трапезу в одиночестве. Еще более недовольный медлительностью своей супруги, маркиз отправился домой.

В изложении мусульман судьба их старого врага приобрела мистико-романтический оттенок. По словам мусульманского хрониста, «он был обречен попасть в ад, и ангел смерти давно ожидал его. В самых глубоких кругах преисподней пылало адское пламя, готовое поглотить его. Пропасть разверзлась, настал час страшной мести, и семь адских ворот раскрылись перед ним».

В реальности все произошло так. Конрад, пройдя базарную площадь, свернул на узкую улочку. Примерно на середине этой улицы, по обе стороны ее, сидели два человека, которых маркиз узнал. Это были монахи, уже работавшие полгода в его хозяйстве и усердным трудом заслужившие доверие хозяина. Когда Конрад их приветствовал, один из них встал, сказав, что должен передать ему письмо. Маркиз протянул руку, но «монах» вдруг выхватил нож и ударил хозяина в бок, а второй «работник» вскочил на лошадь позади Конрада и также стал наносить ему удары ножом, пока маркиз не рухнул на землю.

Поднялась суматоха, в которой оба нападавших бросились бежать. Один из них был схвачен и убит на месте, а другой сумел укрыться в той же церкви, куда принесли еще живого маркиза Монферратского. Тут убийца снова бросился вперед и нанес своей жертве последний удар. Его схватили, вытащили из церкви и допросили. Сначала «монах» стал кричать, что их обоих подослал английский король, это было похоже на правду — все знали о конфликте между Ричардом и Конрадом. Но при дальнейших допросах выяснились обстоятельства более страшные, чем кто-либо предполагал.

Эти двое оказались членами секты убийц (ассасинов), которая была ответвлением «религии» мусульманских сектантов-исмаилитов. Самое имя этой секты наводило ужас на жителей Палестины — как христиан, так и мусульман. У этих убийц был свой «имам» Рашид ад-дин Синан, которого христиане прозвали Старцем Горы. Этот «истинно правоверный», как его именовали приспешники, был родом из Ирака и появился в Сирии за сорок лет до описываемых событий. Ему удалось создать «общину» тысяч в шестьдесят человек и сеть неприступных укреплений в диких Аснарских горах Северной Сирии. Главными из них были бастион Масиаф, охранявший поселение сектантов на краю Сирийской пустыни, и аль-Кафа — «Орлиное гнездо» — крепость в горах на высоте десяти тысяч футов, куда Старец уходил от преследователей.

Старец Рашид был умным, одаренным, хитрым, коварным и жестоким человеком, слыл аскетом и мистиком, пользовался славой целителя и при этом, по сути, был тираном, направившим свои способности на разрушение и уничтожение. Ходило множество легенд о его сверхъестественных способностях. Рассказывали, например, что дар ясновидения позволяет ему отвечать на письма, не читая их.

За десятилетия Старец Горы сумел превратить политические убийства в своего рода искусство. Это было очень действенное средство для того, чтобы отстоять его независимость и предотвратить объединение Сирии под властью одного правителя. Рашид имел в своем распоряжении команду молодых неофитов, именуемых «фидаинами», чья личная преданность своему учителю была абсолютной. Они верили, что только его мудрость приведет их к «очищению, просветлению и раю», как выражались сектанты. Среди фидаинов высшим знаком их преданности своему «мессии» считался акт самоубийства. Однажды, чтобы продемонстрировать эту преданность одному военачальнику крестоносцев, Рашид велел двум фидаинам выпрыгнуть из окна высокой башни аль-Кафа, стоявшей над горным ущельем. Его приказ был немедленно исполнен, и оба фанатика разбились на глазах у потрясенного европейца. Рассказывали и другую историю — о том, как Старец Горы собрал в своей палате фидаинов и показал им лежавшую на золотом подносе голову их товарища, погибшего во время выполнения очередного кровавого поручения. Обращаясь к этой голове, Синан спросил, желает ли мученик за истинную веру вернуться на землю. Голова отвечала, что не желает променять радости рая на этот мир: «Этот мир — ничто, и те, кто тешит себя обманчивыми радостями здесь, потом раскаются, но будет поздно. Я — из тех, кто презрел блага этого мира». Когда же фидаины ушли. Старец отделил «поднос» от головы, и из подполья вылез молодой человек, разыгравший это представление. Тогда Рашид действительно отрубил ему голову, отправив его в обещанный «рай».

Само название «ассасины» происходило от слова «гашиш». Дело в том, что во время церемонии «обучения» неофитов им давали еду с подмешанной в нее дозой гашиша, потом они засыпали, и их переносили в роскошный сад «учителя». Пробудившись, молодые люди полагали, что действительно оказались в райском саду. Отуманенным гашишем юношам Старец Горы вручал кинжалы с наставлением, например, такого рода: «Иди и убей Конрада Монферратского, а когда ты вернешься, мои ангелы доставят тебя в рай. И если даже ты погибнешь, я велю моим ангелам доставить туда твою душу».