Священное воинство - Джеймс Рестон

Хотя сам Рашид происходил из Басры, его учение уходило корнями в Иран, к одной из ветвей шиизма. Старец Горы проклинал Саладина за то, что тот разгромил шиитов и изгнал их династию из Каира, насадив там суннизм. Дважды Рашид покушался на жизнь Саладина. В первом случае, в 1174 г., ассасинов схватили и убили буквально в нескольких шагах от султана. Саладин пришел в ярость. Уладив свои дела на севере Сирии, султан послал войска против этих горных террористов. Второе покушение было следствием этого похода. В тот раз убийца, притворявшийся одним из телохранителей султана, нанес ему удар кинжалом по голове. Застигнутый врасплох и раненый, Саладин все же сумел отразить несколько новых ударов, пока не явились настоящие охранники, которые расправились с убийцей. Султан остался жив благодаря тому, что носил под тюрбаном кольчужный наголовник.

Едва не погибнув, Саладин должен был постоянно остерегаться этой злонравной и непредсказуемой секты, особенно после того, как ассасины, не решившись на третье покушение, оставили у него на подушке свою «визитную карточку» — кинжал и горячие лепешки. Каким образом посторонним удалось пробраться в спальню султана незамеченными?! С той поры Саладин путешествовал в специальном деревянном шатре и никогда не разговаривал с незнакомцами в своем лагере.

Горная территория, контролируемая ассасинами, находилась поблизости от провинций, управляемых воинствующими монахами. Цитадели госпитальеров Маргат и Крак-де-Шевалье и оплоты храмовников Красный замок и Белый замок на юге защищали провинцию Триполи и город Тир. Рашид Синан не считал крестоносцев главными врагами, сосредоточившись на «неверных мусульманах» в Алеппо и Мосуле, а потому Старец Горы одно время уживался с иноземцами. В чем-то воинствующие монахи и ассасины даже понимали друг друга, поскольку и те и другие были отъявленными фанатиками, а убийства в рядах этих орденов имели для ассасинов мало смысла, потому что великие магистры избирались из числа членов орденов. Однако, когда крестоносцы вторгались в пределы земли ассасинов, создавая угрозу для секты, те прибегали к своему смертоносному «ремеслу». В 1154 г., во время пограничного конфликта, они убили Раймунда II Триполитанского. В ответ храмовники устроили резню мусульман. В дальнейшем между ними было достигнуто что-то вроде перемирия, и ассасины платили тамплиерам большую дань, чтобы их оставили в покое.

За десятилетия связь Старца Горы с далекими персидскими имамами ослабла отчасти и потому, что они не одобряли его притязаний на положение «божества». Он перестал считать себя верным шиизму, его последователям было разрешено есть свинину и пить вино. Рашид даже начал изучать Библию и заявил, что он-де готов принять христианство, если тамплиеры освободят его от ежегодной дани.

«Благородное христианское учение, — писал в связи с этим епископ Тирский, — выигрывает от сравнения с тем, с помощью которого Мухаммед, этот жалкий искуситель, обманул своих последователей. Знакомство с истиной заставило Синана презреть те заблуждения, которые он впитал с молоком матери». Храмовники явно радовались интересу Старца Горы к их вере, имамы же отвергли его. Один мусульманский путешественник того времени, Ибн Джубаир, писал: «Их „пророк“ — это дьявол в человеческом облике по прозванию Синан, который обманывает своих последователей с помощью лжи и химер, заставляя их действовать, как ему выгодно. Он околдовывает их с помощью темных чар, так что они поклоняются ему, словно божеству. Они унижаются перед ним и дошли до такой степени покорности, что любой из них бросится в пропасть, если Синан им это прикажет. Аллах по воле своей допускает заблуждения для одних, а других ведет прямым путем. Нет Господа, кроме Него, и лишь Его следует почитать».

Отпавший от шиизма, провозгласивший себя божеством и проявлявший притворный интерес к христианству, Синан стал еретиком во всех смыслах. При этом Старец Горы сделался особенно опасным. Страшная репутация этой секты фанатиков и самоубийц быстро распространялась по свету. Некоторые, по иронии судьбы, увидели в ней объект для поэтического воспевания, прославляя в стихах насилие, подогретое наркотическим безумием. Слепую преданность ассасинов своему вожаку сравнивали с верной любовью. Один стихотворец писал: «Ваша власть надо мной больше власти Старца Горы над своими людьми». Другой утверждал: «Я служу нашей любви так же верно, как ассасины служат своему повелителю». Третий провозглашал: «Я — ваш ассасин, чающий достигнуть рая, выполняя ваши приказы».

В 1191 г. высокомерный Конрад, маркиз Монферратский, граф Тирский зашел слишком далеко в своих авантюрах. Отколовшись от короля Ричарда, он заплатил дорогой ценой за независимость. Маркиз остро нуждался в деньгах, чтобы платить французским и иным перебежчикам. Однажды во время бури в гавани Тира укрылся корабль ассасинов с ценным грузом. Конрад захватил судно, заточил его команду в тюрьму и велел убить капитана. Когда Старец Горы потребовал вернуть корабль и команду и заплатить компенсацию за гибель своего человека, Конрад с презрением отверг это предложение. Рашид же был не из тех, кто повторяет требования дважды. Он просто собрал фидаинов и объявил им свою «фетву» («высшую волю»). Не прошло и года, как Конрад свернул на узкую улочку, которая привела его в глубь мусульманского ада…

Как записал по этому поводу мусульманский историк Ибн аль-Атир, «в этом году, 13 числа месяца райиля был убит франкский маркиз, правитель Тира, величайший нечестивец среди франков Конрад Монферратский, да проклянет его Аллах».

Убийство Конрада Монферратского означало возвращение общей сумятицы. Саладин не получил от смерти маркиза никаких преимуществ, поскольку он хотел использовать Конрада для создания раздоров между крестоносцами. Всякий раз, когда Конрад предлагал сепаратный мир, Ричард узнавал об этом от своих шпионов и присылал людей с более выгодными предложениями. Всего за четыре дня до убийства в лагерь султана явился посланник Конрада с очередными предложениями. Независимый правитель Тира, не участвовавший в Крестовом походе, давал султану большие возможности маневрировать.

Еще меньше это убийство было на руку королю Ричарду. Оно расстроило его план немедленного отъезда из Палестины. Конрад мог обеспечить порядок в стране, а теперь на это нельзя было надеяться; к тому же французы заподозрили Ричарда в причастности к этому убийству. Отъезд пришлось отложить. Ричарду надо было искать новую возможность политического маневра.

Тут на первый план выступил Генрих Шампанский. Этот молодой, но смелый и талантливый военачальник, родич как английской, так и французской династий, был бы хорошим выбором. Он пользовался авторитетом и уважением в армии крестоносцев; о нем даже сложили песню: «И один лишь граф Шампанский вселяет в сердца надежду. Верный сын Иерусалима, подобный новому Гераклу, он сражается силою меча и веры». Франки уважали его как полководца, а мусульмане считали разумным и умеренным человеком, противником, с которым вполне можно вести переговоры. Генрих, как уже говорилось выше, даже однажды посетил Старца Горы и был свидетелем того, как два фидаина пожертвовали своими жизнями, чтобы доказать преданность «пророку».