Выпускник. Журналист - Мэт Купцов

знать, что творится — всё это как — то не по мне.

И почему Ника слегла в больницу именно сейчас, может ее любовник Волков заставил ее срочно выйти из этого дела и закосить под пациентку?

Кажется, сейчас голова взорвется.

В чем-то дядя прав, если бы я работал в милиции, у меня было бы больше возможностей для расследования. Сейчас их явно не хватает.

И тут меня окликает дежурная на входе, перекрывает дорогу.

— Ты Сомов Макар?

Гляжу на неё, хмурюсь:

— Я.

Она кивает, серьёзная, как на совещании в ЦК.

— Тебя спрашивают у входа.

— Кто?

— Дед Пыхто, — фыркает она. — Откуда мне знать? Мужчина.

Мужчина? У меня внутри будто щёлкает что — то. Волков⁈ Или его сотрудник.

В груди поднимается какая — то непонятная смесь облегчения и волнения.

Я киваю дежурной и направляюсь к выходу.

В голове уже крутятся возможные сценарии того, что он мне скажет, как будет говорить, что от меня захочет? Или просто скажет, спасибо, ты нам больше не нужен.

Выбираюсь на улицу, оглядываюсь.

И тут замечаю его — у входа стоит мужчина, не сказать, что слишком приметный. Среднего роста, серое пальто, шляпа на голове. Подходит ближе. Лицо волевое, но глаза холодные. Взгляд пристальный. Стальной.

Понятно. Еще один — человек из системы.

— Это вы меня караулили возле МГУ вчера. Потом исчезли.

— Ты Сомов? — спрашивает негромко, но уверенно.

Киваю.

— Рытвин, — представляется он, протягивая руку для рукопожатия.

Никаких лишних слов. Беру его руку, пожимаю.

— Следственный отдел КГБ.

Твою за ногу! — чертыхаюсь мысленно.

— Виктор сказал, ты умный парень. Мне именно такой нужен.

Снова дядя Витя, опять меня куда — то втравливает.

Я не задаю лишних вопросов, всё и так понятно. Он кивает.

— Пройдёмся, — предлагает Рытвин, кивая в сторону улицы.

Мы идём по тротуару, и я ощущаю, как напряжение нарастает. Он молчит, а я тоже не тороплюсь говорить. Слова сами не идут. Внутри только пульсирует вопрос — что дальше? Остановится ли он и выложит всё, что имеет? Или мне придётся вытаскивать из него информацию клещами?

— Ты, значит, сын Матвея Сомова? — начинает он наконец разговор, не глядя на меня.

— Да, так, — усмехаюсь.

— Твой дядя говорит, у тебя недюжинные способности. Почему в следователи не пошел?

— Мне и здесь хорошо.

Он кивает, будто ожидал такого ответа. Всё ещё не смотрит в мою сторону, размышляет о чём — то своём. Потом резко останавливается.

— Если ты готов к сотрудничеству, мы можем начать прямо сегодня.

— Я не уверен в том, что хочу.

Глава 24

— Тебя уже выбрали. В 16.00 завтра встречаемся у ЦУМа, — Рытвин говорит тихо, но его слова будто режут воздух.

— Кто меня выбрал? Когда вдруг я пацан стал таким значимым и нужным?

— Шестнадцатого мая 1976 года.

— Обычный день, ничего такого, — говорю так спокойно, как могу, хотя внутри меня заледенело всё.

Рытвин этотусмехается нехорошо.

— Ты не можешь отказаться, потому что тебя уже ищут — валютчики, Дед, и много еще кто. Ты им сильно насолил. А мы теперь твоя крыша. Будешь работать на нас. Используй свой второй шанс правильно.

Жду, что он скажет дальше, но ничего не происходит. Мы просто стоим, и я чувствую, как всё вокруг замирает. Студенты идут мимо нас, а время будто остановилось.

— Ладно, — вздыхает Рытвин наконец. — Дальше решай сам. Я сделал, что мог. Помог тебе по просьбе твоего дяди. Если не придешь на встречу, пеняй на себя.

С этими словами он резко поворачивается и уходит. Не прощается, не даёт никаких инструкций. Просто уходит, оставляя меня одного.

Понятно, меня ищут Дед, валютчики. Почему? Потому что Волков что — то нарыл, а я не знаю.

Дядя не звонит, Волков не приезжает.

Черт.

Отмазки от пар у меня нет, приходится вернуться и отсидеть от звонка до звонка.

— Чего нервный такой? — интересуется Серега.

— Не трогай меня. Покусаю.

— Статья не выйдет?

— Плевать мне на статью, — срываюсь я. — Проблемы у меня, — говорю чуть мягче, замечая, что друг напрягается.

— Понял, — оставляет меня в покое.

Едва заканчиваются пары, я бегу в общежитие, всё сношу на своём пути. Натягиваю куртку, шапку, хватаю в руки портфель и улетаю на автобусную остановку.

Около подъезда Ники не задерживаюсь ни на секунду, поднимаюсь к квартире, в дверях записка, на ней нацарапано «почта».

— Сом, думай, что это значит.

Спускаюсь вниз, смотрю на почтовые ящики. С номером «17» ящик полный, набитый газетами. Вытягиваю «Комсомолку», расправляю ее, авось, что вылетит, ничего.

Уже собираюсь убрать в ящик, как вижу в центре дописку ручкой.

Вот оно. Адрес Управления. Отрываю кусок от газеты.

— Хулиган, — кричит мне в спину бабуля, машет палкой.

Проношусь мимо нее, устремляюсь к остановке.

Спустя сорок минут, запыхавшийся влетаю в Главное Управление МВД. На охране показываю удостоверение студента.

— Парень, ты чего мне тычешь в лицо студенческим?

— Фу ты! — достаю удостоверение внештатного корреспондента. — Я к Волкову, он меня ждет.

— Не было никаких распоряжений.

— Ждет. Позвоните, — настаиваю я.

Нехотя поднимает трубку аппарата, звонит.

— Майор Волков, здесь внештатный корреспондент «Правды» Макар Сомов, говорит, вы его вызывали. Будет пропуск? Жду.

— Ну вот, я же сказал! — ликую.

— Сядь. За тобой придут, — остужают мой пыл.

Спустя часнаконец попадаю в кабинет майора.

Майор Андрей Волковразговаривает по телефону, показывает мне рукой на стул, стоящий за столом.

Присаживаюсь.

— Да, товарищ полковник, будет выполнено, — с грохотом кладет трубку на аппарат и смотрит на меня так, что мне икнуть хочется.

— Ну что же товарищ Сомов, поздравляю вас.

— С чем? — спрашиваю осторожно.

— Как с чем? Вам же вчера первую статью доверили написать.

Так. Это уже становится интересно, потому что, совсем непонятно, зачем майору знать о таких мелочах.

— Ника Королева в больницу загремела, а остальные штатные оказались на заданиях. Как — то так.

— Ну да, отравилась рыбой из консервной банки наша Ника! Сколько раз я говорил ей, что плебейский образ жизни ее когда-нибудь убьет. Так и вышло, — майор подмигивает мне.

Моя догадка верна — он сам отправил Нику подальше от серьезных проблем, как только я дал ему наводку на Игнатова. Получается, он нашел всех преступников…

Вглядываюсь в его лицо — абсолютно серьезное. Значит, мне показалось. Простое совпадение. Ничего личного.

— Надо было, как яд малыми дозами принимать, — ровно произношу я.

Майор округляет глаза.

— Цари так делали, чтобы яд не подействовал во время настоящего отравления, травили себя потихоньку. Например, Иван Грозный, его сын.

— Голову не морочь мне.

Майор снова снимает трубку, на круглом