Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

ним-ка подратисе».

(Он не дал ему поединщика пока-то).

«Уж ты ой еси, солнышко Владымир-князь,

Мне-ка дай-ко-се топеря поединщика,

20 Я поеду я по чи́стому по полюшку,

Я поеду бы я с ним да поздороваюсь».

А старо́й тот же час выходит он на улицу,

И берет он своего коня доброго.

Поезжает старо́й да не прощаетсе,

25 Уезжает старо́й да в чисто полюшко.

Он уехал старо́й да далекёшенько,

Он раскинул шатер белополо́тняной,

Забираетсе на отдых во чисто́ полё.

Он забралсе в шатер белополо́тняной,

30 Тут немного поры-время миновалосе,

Как ко старому приехал поединщичек.

Он приехал ко старо́му он подратисе,

А старо́й же топеря спит он крепким сном.

Он к старо́му он забралсе на белу́ю грудь,

35 Вынимает он кинжалище булатной нож.

И спустил бы старо́му он во всюю грудь,

И старо́й бы проснулсе своим крепким сном,

И старо́й обтер свои очи ясные,

И старо́й-от бы сел бы да он на ту землю́,

40 И старо́й-от вставает да на резвы́ ноги́:

«Ой ты ой еси, мое чадо, чадо милое,

Ты почто же ты приехал к твоему отцу,

А не тут же тебе напасти было-то».

И берет его старо́й да за русы́ кудри́,

45 Он бы поднял его старо́й повысокохонько,

Опустил бы старо́й да на сыру землю́:

«Ой ты ой еси, мое чадо, чадо милое,

Тогды знай бы вперед да приезжай ко мне,

Ты мое ведь, мое да чадо милое,

50 Ты мое же да племя нашее».

(Тут и всё, больше не знаю).

——

Андрей Федорович Пономарев

А. Ф. Пономарев в год записи от него былин — здоровый, бодрый, веселый старик 72 лет, тип старого солдата. Седой, с огромными мохнатыми бровями и живым острым взглядом. Родом из Лабожского, он вскоре после Великой Отечественной войны переселился в Нарьян-Мар, в дер. Калюши, где его и нашли участники экспедиции. Жил с дочерью, зятем — мотористом Рыбкоопа и внуками на покое, нянчил двухлетнего внучонка. По-видимому, был в семье любим и почитаем. Неграмотен.

Как сказитель Андрей Федорович оказался очень одарен. По высоким художественным качествам своих текстов и по исполнению он не уступает многим прославленным мастерам конца XIX и начала XX вв. Пел былины охотно, с увлечением, вдохновенно. В молодости он пел вместе со своим отцом, Федором Михайловичем Пономаревым, и его товарищем, Василием Петровичем Тарбарейским, на путине и в дер. Лабожское.

Кроме былин, публикуемых в настоящем издании, А. Ф. Пономарев спел песню о Кострюке в превосходном варианте, близком к записи 1938 г. из дер. Лабожское (Леонтьев, 11), но с некоторыми своеобразными и очень выразительными деталями.[82]

Пономарев был очень доволен, что от него записывали былины, радовался, что его былины попадут в книжку и станут достоянием читателей.

Андрей Федорович Пономарев.

67

ПРО СОКОЛЬНИКА

У того же было у моря, моря синего,

У того же было у камешка холодного,

У той же у матушки Колмбри́голки

У ей-то было чадо у ней милое,

5 А по имени Сокольник сын Иванович.

Еще он стал бы детинушка на возрасте,

Да на возрасте детинушка, на во́злете,

Он стал просить вот у матушки благословеньица

Как бы с буйной головы до сырой земли.

10 Не дават ему да ехать во чисто́ поле:

«Ты и сын мой, чадо мое глупое».

— «Уж давашь благословеньице великое,

Хошь не дашь благословеньице великое —

Я поеду нынь, детина, да во чисто полё

15 И посмотрю я нынь, детина, да свету белого,

Посмотрю всё долинушки широкие».

— «Уж поедешь нынь, детина, да во чисто́ полё,

Уж ты чадо, ты детина бы любимое,

Уж по имени Сокольник сын Иванович,

20 Ты увидишь нынче старого-седатого,

Ты сойди-ко-се со добра́ коня бы на́ землю,

Ты сойди-ко-се со добра́ коня бы на́ землю,

Поклонися ему нынче, как родну батюшку».

Отправлялся, суряжался Сокольник сын Иванович,

25 Он уздал тут, седлал он коня доброго,

Он прощался тут с родной да своей маменькой.

Вот отправился детина да во чисто́ полё,

Он взял себе утехи все великие:

Впереди-то его бежит да ныне серой волк,

30 Позади-то его бежит да черно́й медведь,

Ведь он сам-от ти пишет ярлыки несет.

Он долго же тут ехал ли, коротко ли —

Подъезжает тут ко крепости великоей,

Ко могучим тут бога́тырям ко русскиим.

35 Он ничем их зовет, да не во что кладет,

Всё своими бы утехами утешается,

Белый-те песок ныне да всё размётыват.

Тут вставал да тут Илья старой Муромец,

Он взглянул бы вот во трубочку вот подзорную,

40 Он смотрел все четыре да нынче стороны,

Там завидел уда́ла добра молодца:

«Он ведь едет верно мимо нас, ничем не зовет,

Да ведь нас ныне, бога́тырей, ни во что кладет.

Он ведь едет, всё утехами своими утешается,

45 Впереди его бежит да нынче серой волк,

Позади-то его бежит черно́й медведь».

Как отправлялся старо́й да Илья Муромец,

Ныне спрашиват нынче да добра молодца:

«Ой, куды же нынь всё едешь, да куды путь держи́шь,

50 Проезжаешься верно нынче всё во стольной град?»

Он настигал бы уда́ла добра молодца,

Его спрашиват старо́й да Илья Муромец:

«Ты куды же нынче едешь, куды путь держи́шь?»

И тут детинушке теперь не до утех стало,

55 Тут он складывал те утехи все хорошие,

Ярлыки-то стал писать да скоры грамотки.

Тут бы схватывал Илья да свой булатен меч,

Как свалил-то он уда́ла добра молодца,

Да упал бы Сокольник на сыру землю́.

60 Тут схватились ребята да в рукопашную.

Тут свалился бы Сокольник да на сыру землю́.

Вынимал тогды Илья кинжалище булатное,

Хочет нынче пороть его груди белые,

Да хочет мешать его кровь со