Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой - Сергей Беляков

Кто запугивал бедных украинских крестьян и велел им петь украинские народные песни? Неужели они так профессора Грушевского испугались, что запели на вечорницах «Несе Галя воду» или «Ой, чий-то кiнь стоит» вместо «Не одна во поле дороженька пролегала» или «Как за речкою, да за Дарьею»? Вместо литературного русского заговорили на языке Шевченко и Котляревского?

Однако Василий Витальевич знал своего читателя – русского горожанина, которому все эти «хохлы» казались в лучшем случае комическими персонажами из инсценировок «Миргорода» или «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Шульгин предложил всем, кто разделяет его мнение, присоединиться к протесту против украинизации Южной Руси. Внизу листовки стояло слово «Присоединяемся» и было оставлено место для подписей. Можно было отправить лист с подписями в редакцию «Киевлянина», как и поступили около 15 000 подписчиков этой газеты.

«В качестве старого идейного борца за национальное, культурное и политическое единство всех ветвей русского народа, спешу присоединиться к искреннему, горячему и вполне справедливому протесту В.В.Шульгина», – писал на страницах «Киевлянина» профессор университета Св. Владимира Тимофей Флоринский. «Обязанность каждого возвысить свой голос против нападения на целость и независимость родины!» – восклицал коллега Флоринского Петр Богаевский.

Как только Рада издала свой II универсал, самостийники в Киеве решили произвести переворот и объявить Украину независимой.

Еще в марте 1917-го поручик Михновский вместе со своими сторонниками создали Украинский войсковой клуб имени гетмана Павла Полуботка. Название выбрали со смыслом. Полуботок, конечно, не Мазепа, но все же национальный герой, пострадавший от «москалей» в далеком XVIII веке. Старши́на Гетманщины тогда хотела поставить его гетманом, но возразил царь Петр: мол, Полуботок очень хитрый, он может стать новым Мазепой. После смерти гетмана Скоропадского царь вообще выборы гетмана не разрешил. Тогда старшина выбрала Полуботка наказным (временным) гетманом, то есть исполняющим обязанности. Вскоре Полуботку пришлось отправиться в Петербург, где царь Петр посадил его в Петропавловскую крепость. Гетман умер, не выдержав заточения в сырой и холодной тюрьме. А вскоре не стало и царя Петра. В украинской исторической памяти этот гетман остался героем-мучеником, что отдал жизнь за свой народ. И, конечно, стал символом сопротивления «москалям».

Еще в середине мая 1917-го в Чернигов приехали несколько агитаторов из клуба имени Полуботка и довольно быстро распропагандировали около 700 украинских новобранцев, которых не успели распределить по запасным полкам. Новобранцы самочинно сформировали воинскую часть, которую назвали 2-м казацким полком имени гетмана Полуботка. Командиром полка выбрали прапорщика Романенко, хотя реальной властью он не обладал. В двадцатых числах мая несколько эшелонов с полуботковцами прибыли под Киев и разместились в поселке Грушки, где был распределительный пункт для новобранцев. Численность полуботковцев выросла до 5000 (по другим источникам – до 4600) человек. На фронт полуботковцы идти отказались, заявив, что их фронт в Киеве, они будут тут «защищать свободу Украины». С этой задачей, впрочем, вполне успешно справлялся 1-й казацкий полк имени Богдана Хмельницкого. Богдановцев тоже никак не могли отправить на фронт. «Защищать» Украину в Киеве было, конечно, легче и приятнее, чем гнить в окопах под обстрелами германской артиллерии.

Но богдановский полк все-таки был вооружен и обучен, а полуботковцы не имели ни оружия, ни боеприпасов, ни возможности и желания заниматься военной подготовкой. Не только русские, но даже многие украинцы, сторонники Рады, считали их просто дезертирами, что нашли легкий и удобный способ уклониться от фронта. Поэтому и снабжали полуботковцев так, что те едва с голоду не умирали.

Появились слухи, будто среди них много бывших каторжников и жандармов. В сознании человека той эпохи жандармы и городовые были хуже грабителей и бандитов. Им приписывали всё – от пулеметной стрельбы по революционерам в феврале 1917-го до организации еврейских погромов. Между тем с этими делами прекрасно справлялись сами рабочие и крестьяне.

К полуботковцам приезжали агитировать Петлюра и Винниченко, но успеха не имели. Полуботковцев и самих вызывали на переговоры в Раду и Украинский генеральный военный комитет. Солдаты самопровозглашенного полка отвечали, что они-де настоящие патриоты-украинцы, от фронта не отказываются, но хотят для начала украинизировать сам Киев, а потом уже воевать с немцами. Вскоре им пришлось смягчить свои требования. Теперь они хотели, чтобы Рада и военные власти признали и полк, и выборных командиров. И пусть хорошенько снабжают оружием, одеждой, едой и украинской литературой.

Переговоры зашли в тупик, и тогда украинские власти Киева решили взять полуботковцев измором: их вообще перестали кормить. Решение было рискованным и только обозлило солдат.

3 июля Рада подписала II универсал, который украинцы-самостийники восприняли если не предательством, то шагом назад, недопустимой уступкой москалям из Временного правительства.

О подготовке украинскими самостийниками военного переворота до сих пор спорят ученые. Идейным вдохновителем считали Миколу Михновского. Позднее его даже арестовали, но настоящих улик против него не нашли. Михновский в самом деле хотел захватить власть и объявить о независимости Украины. Но он рассчитывал больше не на полуботковцев, а на более дисциплинированных и хорошо вооруженных богдановцев. Полк имени Хмельницкого собирались привезти на могилу Шевченко и там в торжественной обстановке побудить присягнуть на верность независимой Украине. Будто бы командир богдановцев, подполковник Юрий Капкан уже присягнул перед Михновским на верность самостийной Украине. Мятеж полуботковцев, очевидно, был спонтанным, самостийники его и сами, видимо, не ожидали.

Накануне мятежа полуботковцы установили связь с богдановцами и поначалу видели в них союзников. Цели и задачи повстанцев нам известны по документу, который еще в начале 1920-х был опубликован в книге П.Н.Милюкова «История второй русской революции». В сущности, это был манифест повстанцев.

Вот перевод этого документа, сделанный Милюковым: «…украинский народ не имеет тех прав, которых домогается каждая особая нация и которые должны принадлежать каждому особому народу. Выставленный российской революцией лозунг самоопределения народов остается только на бумаге. Мы, украинцы-козаки, которые собрались в Киеве, не хотим иметь свободы только на бумаге или полусвободы. После провозглашения первого универсала (второго мы не признаём) мы приступаем к заведению порядка на Украине. Для этого всех россиян и ренегатов, которые мешают (“гольмуют”) работе украинцев, мы смещаем с их постов силою, не считаясь с российским правительством. Признавая украинскую Центральную раду за свое высшее правительство, мы пока что выгоняем изменников Украины без ее ведома. Когда мы всё займем силой, тогда целиком подчинимся украинской Центральной раде. Тогда она должна будет распоряжаться как в Киеве, так и на всей Украине, как в своей хате»[554].