Изгой - Юрий Никитин

Олег сказал быстро:

— Окоем!.. Парень чист, но боги почему-то его не хотят.Давай другого.

Окоем в растерянности вскрикнул:

— Но почему?.. Жертва добровольная!

— Может быть, у него ноги кривые, — огрызнулсяОлег. — А то и вовсе не оттуда растут!.. Ты не на меня смотри, на людевсмотри!

Народ в самом деле начал волноваться, слитный гул голосовнарастал, как грохот надвигающегося наводнения, что прорвало плотину и теперьнесет с собой бревна, сараи, вырванные с корнями деревья, ревущий в страхе скоти гогочущих гусей.

Окоем поспешно вскинул руки:

— Боги послали знак!

Толпа начала затихать, а кто все еще волновался, на техшикали, самых упорных били по голове. Окоем потряс стиснутыми кулаками, голосего вырос до визга:

— Боги увидели... что хотят отдать жизни многие! Итеперь боги решили выбрать сами.

Он увидел одобрительный кивок Олега, зло оскалил зубы.Помощники быстро выстроили воинов с копьями так, чтобы те удерживали народ, новсе равно произошла свалка, когда сразу несколько человек пытались устремитьсяв проход.

Парень в разорванной рубахе наконец прорвался, добежал и сразбегу впрыгнул на плиту. Олег успел увидеть счастливое гордое лицо, сияющиеглаза. Парень выпрямил спину, он был счастлив, что уходит из жизни так красиво,сейчас его видят как родные, так и друзья, даже девушки...

Он переступил с ноги на ногу, выпрямился еще больше, стиснулкулаки. Олег видел, как восторг в глазах померк, там блеснул страх, что и егомогут не взять, не принять, не восхотеть как жертву, и снова у него будет жизньобычного человека, который мог стать героем, но не стал...

Окоем зыркнул на Олега, процедил сквозь зубы:

— Боги не приняли жертву... Пропустите следующего!

Олег потихоньку начал протискиваться сквозь толпу обратно.Скиф посмотрел вслед, потом на жертвенный камень, куда как раз взобралсянемолодой кряжистый мужик, степенный, с широкой окладистой бородой, Олег видел,как задергался молодой воин, но явно пересилил себя, потому что, когда Олегоглянулся уже на выходе из толпы, Скиф стоял на прежнем месте и жадно смотрел,как на камень поднимается совсем юный подросток, худой и нескладный, но свосторженными сияющими глазами молодого бога.

В покоях Гелона было мрачно и тихо. Сам Гелон сидел застолом, уронив голову на кулаки. Олег остановился у окна, далеко за городом внеприятно белесом небе повисло черное облако. Очертаниями напоминало быка, Олегеще во дворе слышал жутковатые воспоминания о Чёрном Быке Велетов, что однаждыспустился с гор, вытоптал поля, снес две деревни и ушел, не обращая внимания напопытки с ним сразиться. Вот такое же облако и тогда висело трое суток...

Облако медленно превращалось в тучу. Там гремит громче игромче, а молнии сверкают ярче и злее. Облако повисло над развалинами храма,где три дня тому пытались свершить обмен, но Колоксай так и не появился, какподземные боги не прельстились на предлагаемые жертвы. Им все еще предлагают,городские и ближне-сельские уже испробовали себя все, сейчас подоспели издальних деревень и сел, на жертвенную плиту становятся все новые добровольцы...

В коридоре послышались сердитые голоса. Окоем выглянул задверь, переговорил, а вернулся, поддерживая под руку измученного чародея, чтосумел побывать в подземном мире.

Скиф услужливо придвинул обоим кресла. Чародей рухнул, емусунули кубок с вином, жадно отпил, перевёл дыхание, снова припал к кубку,медленно запрокидывал, а с каждым глотком бледное лицо розовело, а глубокиегорькие складки становились мельче.

И все же, когда поставил кубок, глаза оставались сухими, какосколки слюды, а голос потрескивал, подобно сухому дереву под ударами ветра.

— Прости, тцар, — проговорил он с трудом. —Прости... Похоже, неверно истолковали слова подземных владык...

Олег молчал, а Гелон молвил с мрачным спокойствием:

— Говори. Меня всегда страшило приближение этого дня.

Чародей покачал головой:

— Ты не понял. Владыки подземного мира не отказываютсяот обмена!.. Но ведь Колоксай — герой. Он сын богини Даны и простого смертного,который вскоре сам стал богом. Понимаешь?

Скиф прорычал в нетерпении:

— Зато я не понимаю! Говори, да побыстрее!

Чародей, нисколько не обидевшись на выходку юнца, отусталости даже не заметив, продолжал так же сдержанно-успокаивающе:

— Они согласны, тцар. Согласны! Но обмен должен бытьравным. Они не хотят отдавать героя за простолюдина, который в своей жизни несумел защитить даже жену от пьяного соседа... Не хочется говорить добрых слов оподземном мире, но, тцар, разве в нашем не так?

Олег спросил:

— Сколько народу предлагалось? Какие?

Чародей повернул голову, глаза его были тоже зелёные, толькотемные, с коричневыми крапинками.

— Ты... из волхвов? Когда на тебя смотрю, у меня назагривке шерсть шевелится, будто я... не знаю кто. И мороз по коже... Неповеришь, но не нашлось человека, который не предложил бы свою жизнь в обмен нажизнь Колоксая. Не потому, что любят Колоксая! А потому, что любят и боготворятнашего тцара, Гелона.

— И... всегда отказ?

— Всегда.

В мертвой тишине был слышен тяжелый неумолчный гул, словно кгороду подступило море, волны с шумом накатывают на камень городской стены.

Скиф спросил с надеждой:

— Олег, а ты... ты что-нибудь придумал?

— Нет, — ответил Олег. — Я не вижу выхода.Гелон посмотрел на всех, встал, красивый и ладный. Все головы повернулись в егосторону. Он сдержанно улыбнулся, но глаза оставались грустными.

— Утро вечера мудренее, — проронил онсдержанно. — А летние ночи коротки... Подождем. Окоем сказал сварливо:

— Ты говоришь так, словно утром решение будетобязательно.

— Не знаю, — ответил Гелон. — Просто я надеюсь.Просто надеюсь!

Ночью Олег спал неспокойно, все время от кого-то убегал,прятался, огромные мохнатые лапы хватали за горло и душили. Он падал с обрывов,срывался в пропасти, сердце замирало в ужасе, но проснуться не удавалось, итак, разбитого и покалеченного, его клевали, топтали, бодали и лягали, а онплакал и кричал в ужасе...

Проснулся от шума, топота, грохота сапог. По лицу стекаютгорячие струйки пота, рот раскрыт, горячее дыхание вырывается часто, как умелкого, но злого дракона. Рядом с хриплым воплем вздыбилось нечто страшное,Олег непроизвольно сказал Слово Замерзания, оно прозвучало пусто, со стыдомвспомнил, что придется отвыкать от привычек мага, если не хочет потерятьголову.