Отказать королю - Кейт Эмерсон

— Разрешение действительно только в том случае, если брак короля и Екатерины Арагонской будет аннулирован. А вот о том, кто вправе вынести такое решение, в документе ни слова. Если Папа этого не сделает, предшествующий королевский брак будет признан недействительным новым архиепископом Кентерберийским[119], которого король только что назначил.

«Значит, король не солгал, но и не сказал всей правды», — подумала я. Впрочем, теперь это уже не имело никакого значения. Король есть король, и этим все сказано. И слово его — закон для его подданных. Я даже удивилась, зачем он откладывал свою женитьбу на Анне так долго, ибо все равно пошел под венец с ней даже без благословения Ватикана.

Только позже, по здравому рассуждению, я поняла, что король не хотел, чтобы его как ослушника воли Папы Климента отлучили от церкви. Сейчас же такое отлучение ему действительно грозило. «Какой же великой любовью должен Генрих любить Анну Болейн, коль скоро он готов рискнуть своей бессмертной душою», — подумала я. От этой мысли у меня стало еще тяжелее на сердце.

Я послала закодированное сообщение Рейфу. Нам не было нужды видеться. О том, что произошло, он мог легко догадаться по списку тех товаров, которые я «заказала» у его матери.

Через несколько дней я узнала, что король торопился с женитьбой на Анне еще по одной причине — его возлюбленная ждала ребенка. Король Генрих желал, чтобы ни у одной живой души не возникло никаких поводов усомниться в законности будущего наследника престола.

У нас с Рейфом не было предусмотрено секретного кода для такого развития событий, но я была уверена, что он поймет мое сообщение, когда я дополнила свой «заказ» одной пурпурной тесемкой, слишком короткой для того, чтобы ее можно было хоть как-то применить.

В конце марта было объявлено, что коронация Анны состоится на Троицу, которая в этом году пришлась на первое июня. К этому времени двор новой королевы должен был быть существенно расширен и переустроен. Поскольку я находилась в явном фаворе ее величества, место фрейлины было надежно закреплено за мной.

В мае Энн Сэвидж покинула наши ряды, дабы выйти замуж за лорда Беркли, а Энн Гейнсфорд готовилась стать женой сэра Джорджа Зуша, который уже давно служил у нашей новой королевы конюшим. Обе они должны были вернуться ко двору в качестве придворных дам. Им на замену появились новенькие, в том числе кузина королевы Анны Мэдж Шелтон[120]и тихая, застенчивая Джейн Сеймур из свиты королевы Екатерины.

— Мне нужно больше слуг, — задумчиво произнесла королева Анна однажды вечером, постукивая длинным пальцем по подбородку. Я замерла, ибо заметила, как ее темные глаза загораются злобой. — Придумала! Я возьму в свою свиту не по чину загордившуюся дочь бывшей королевы.

Невестка Анны виконтесса Рочфорд рассмеялась:

— Эту худышку с вечно кислым лицом? Ваше величество, вы, верно, забыли, что фрейлины должны быть привлекательными.

— Пусть будет моей постельничей. Тогда она никому на глаза не будет попадаться. Или я определю ее на кухню. Так будет даже удобнее: из нее получится отличная судомойка.

— Лучше уж держать ее подальше от двора, — рискнула я вмешаться, зная, что для принцессы самым безопасным было бы сейчас тихо жить в дальней резиденции. — Не собирались ли вы, ваше величество, когда-нибудь выдать ее замуж за иностранного принца?

— Слишком много чести! И потом, если мне удастся добиться своего, я заставлю короля отобрать у этой бледной немочи ее титул. Она будет называться просто леди Марией, а никакой не принцессой.

Анна задержалась, чтобы посмотреть на свое отражение в высоком зеркале, повертелась перед ним, полюбовавшись очередным новым туалетом, а потом смерила меня внимательным взглядом.

— Возможно, ты и права, Тэмсин, — протянула она. — Здесь, при дворе, от Марии будут одни неприятности. Надо мне срочно подыскать ей в женихи какого-нибудь худородного дворянчика. Скажем, из Нортумберленда или Вестморленда. И тогда дело можно считать устроенным наилучшим образом…

Я провела бессонную ночь, раздумывая, как лучше поступить. Утром я отправила еще одно закодированное послание Рейфу: «Ее высочеству требуется немедленно вернуть благорасположение короля любыми средствами!»

То ли в ответ на мое сообщение, то ли по своей собственной инициативе принцесса Мария написала королю письмо, которое его очень обрадовало. Я не знала, что в нем говорилось, но королеве Анне пришлось на время отказаться от черного замысла по устранению своей падчерицы из жизни короля. Когда архиепископ Кентерберийский официально объявил брак Генриха Английского и Екатерины Арагонской недействительным, принцесса Мария сохранила и свой титул, и свое место в очереди престолонаследия.

В дни, предшествовавшие коронации, королева Анна придумывала все новые и новые правила дворцовой жизни, дабы придать своему окружению елико возможно большую респектабельность. Теперь мы все должны были проводить долгие часы за шитьем одежд для бедных, которые королева собиралась раздавать в своем летнем путешествии. Заботясь о наших душах, королева каждой из нас вручила книгу молитв и псалмов, а также шелковый пояс, к которому эта книга крепилась. Всех слуг одели в ливреи синего и пурпурного цветов с вензелями, на которых значился девиз Анны, написанный по-французски: «La plus heureuse» — «Самая счастливая». Гербом Анны стал белый сокол с короной и скипетром, стоявший, расправив крылья, на пеньке, увитом розами Тюдоров. И этот геральдический символ теперь можно было увидеть везде.

Я почти все время проводила с другими фрейлинами, но в нашем укладе появилось одно существенное отличие: королева Анна ввела новую должность «матери фрейлин» и назначила на нее миссис Маршал. Эта достойная дама должна была следить за нашим поведением и блюсти нашу нравственность, особенно по ночам. Бесс Холланд выказывала открытое неповиновение нашей наставнице и бежала в постель герцога Норфолкского по любому его зову. Все остальные подчинялись правилам. Быть фрейлиной королевы было весьма почетно, и никто из девушек не хотел, чтобы ее отправили домой с позором.

Впрочем, наша первейшая обязанность оставалась неизменной: мы должны были выгодно оттенять красоту нашей госпожи, то есть быть привлекательными, но не чрезмерно. И королева с ее смуглыми щеками, сверкающими черными глазами и волосами цвета черного дерева заметно выделялась на нашем фоне, ибо все мы, как на подбор, были светловолосыми и белокожими. Я все еще оставалась самой высокой из всех фрейлин, а Мэдж Шелтон была самой красивой. Я завидовала очаровательным ямочкам на ее щеках, когда она улыбалась. Как и моя старая подруга Сесилия Дейбриджкорт, Мэдж говорила очень тихим голосом. У Джейн Сеймур была прекрасные голубые глаза, а вот остальные черты казались слишком мелкими, за исключением крупноватого носа и длинной верхней губы.