Сила и ярость Юга - Евгения Александрова

–Все… по-прежнему,– отозвалась Мартина.– Правда, давеча один неприятный случай с дочкой Элсина, Майкой, но все остались живы. Там один из ихних… этот, как его… Гауд. Говорят, хотел снасильничать девицу.

Истинные слуги своего хозяина. Осмелели и набрались наглости, сочтя, что теперь-то уж они здесь полновластные хозяева. А может, теперь Вальдер перестал их сдерживать, наказывал её – Ясмин – за её поступок.

И едва ли теперь можно говорить с ним о том, чтобы он отпустил мятежников на свободу. С него станется оставить их бесправными рабами насовсем, благо такое происходит в других местах.

–Тогда скажи. Ты наверняка видишь всё, что происходит и происходило в моё отсутствие, особенно чем был занят хозяин. Мне будет нужно, чтобы ты это подтвердила, а ещё отправила кого-нибудь в одну деревню…

Вальдер, похоже, был занят сбором всех своих людей. Больше нельзя тянуть время, если она хочет выстоять в этой борьбе.

Расчёсанные волосы они с Мартиной оставили распущенными. Лёгкие, воздушные и блестящие от масла волосы рассыпались по плечам, окутывая невесомой защитой. Она подчеркнула тонкие изогнутые брови вразлёт, очертила мерцающей пудрой высокие скулы, прошлась и по приоткрытым бледно-пепельным губам. Поджала их задумчиво, снова окунаясь в воспоминания последних мгновений рядом с Рианом. Тёмные глаза сверкали неведомой тайной, которой вскоре она будет готова поделиться со всеми. Никогда прежде Ясмин не видела себя такой прекрасной, как в этот миг.

Вскоре ей удалось через мальчишку-слугу передать просьбу Кардьяну к ней заглянуть. Управляющий заметно повеселел, увидев её в добром и приподнятом настроении – после всего того, что происходило на его глазах последние недели.

–Какие успехи со сбором урожая?– торопливо спросила Ясмин, не зная, сколько ей дадут времени на разговор, и боясь, что их подслушивают.

–Заканчиваем на ближайшей плантации, осталось немного. Пару дней работ. Этот-то год у нас начался явно получше с урожаем, чем предыдущий, вот и затянулось, госпожа.

–Я так понимаю, проблему с кредитом мы уже решили?

Кардьян вскинул брови, мельком бросив взгляд в сторону кабинета Вальдера.

–Эти расходы уже закрыты в наших бумагах – я давеча слышал разговор хозяина… Слыхал, скоро должны прибыть из столицы с проверкой. В ближайшие дни, что ли.

В ближайшие дни? Проверка!

Это будет последняя жертва. Всё встало на свои места.

–Вот как.– В голове у Ясмин наконец до конца сложился план, как именно и когда действовать. Безумие! Но как же хочется это сделать. Она довольно вскинула голову и сощурилась.– Тогда послушай. Я хочу, чтобы вы сегодня сделали всё, чтобы закончить с урожаем поскорее и приступить вскоре к новым посадкам.

Кардьян посмотрел на неё внимательным долгим взглядом, наверняка замечая лёгкую безуминку в глубине глаз, шалость и отчаянную отвагу, и только потом кивнул. Ясмин приблизилась и прошептала ему те слова, которые только что охватили её пожаром.

–Вы готовы на всё, Кардьян?

–Погибать, так вместе, госпожа,– расплылся в широкой улыбке управляющий. В его глазах разгорелся тот же огонь, что у неё самой.

–Это будет сложно…

–Ваше счастье и наша свобода стоят этого,– твёрдо кивнул старик.– Я готов.

–Все, кто готов присоединиться,– вы получите указания, что делать и когда. Следуйте им слово в слово. А сейчас – отвлеки хозяина на как можно большее время. И пусть Ао и Теа услышат нашу волю.

Ясмин замерла у окна и раскинула руки, обхватив распахнутые ставни.

Она почувствовала, будто её перемена затронула не только поместье – весь мир вокруг. Менялась погода, сгущались вокруг тучи. В это время обычно парило так, что казалось, на открытом небе никогда не появится ни единого облачка. Сейчас же мрачно нависали идущие от невысоких гор тучи и задувал в открытые окна горячий ветер.

И темнело так, будто стремительно наступал вечер…

–Будет дождь…– там и сям заговорили в поместье.

Ясмин смотрела в окно на то, как меняются и сгущаются тени.

Как прежде уже не будет. Они оба перешли черту. Она – ушла к колдунье и решилась на страшное, решилась перейти грань смерти, а он – когда решил, что вправе управлять её жизнью и жизнями остальных так, как ему вздумается, когда возомнил себя наместником бога на земле. Ясмин сама позволила это ему, потому что только так и было всегда в её жизни. Было – прежде.

В дверь снова постучали. Ясмин думала, что вернулась Мартина, но нет – под глубоким капюшоном и нарядом служанки скрывала своё лицо Нидейла.

–Ты пришла!– воскликнула Ясмин, едва не обняв ведунью со всей силы.

–Вы готовы, госпожа?– тихо зазвенел голос Нидейлы.– Времени мало.

–Ни тени сомнений,– кивнула Ясмин.

–Он ещё попытается выбить почву у вас из-под ног. Его душа мечется, он тоже в борьбе и захочет вас переломить, чтобы не погибнуть самому. Сможете ли устоять в этот раз?

–Я не боюсь его силы.

–Стоит бояться его слабости, госпожа.

–Слабости?

Нидейла улыбнулась так мудро и проницательно, что у Ясмин даже волоски на коже стали дыбом. Будто ведунья и впрямь может добраться до самой глубины души и прочитать там всё.

–Вы поймёте, о чём я. И эта борьба станет ещё сложнее. Но…

–Я справлюсь,– тихо выдохнула Ясмин и кивнула.

Нидейла быстро коснулась пальцами её лба, начертив символ защиты, сунула в руки свёрток с новыми заговорёнными свечами, а потом так же стремительно, как появилась, исчезла из комнаты, оставив после себя только тонкий аромат благовоний и ощущение чего-то бесконечного и мудрого.

Ясмин торопливо принялась зажигать одну за другой свечи, расставляя по всем поверхностям, куда могла дотянуться. От одной к другой она шла с зажжённым пламенем, касаясь фитилей, зажигая снова и снова новые огни. Как хотелось зажечь сердца людей, вернуть им веру в справедливость и свободу.

В волю, что ведёт за собой, а не ломает.

Далеко-далеко в саду раздался звенящий звук бубна: удар – и звонкая россыпь следом. Кто-то запел. Нидейла начала своё обращение к Великим Духам, чтобы потом обратиться к Ао и Теа.

Им не нужно быть в одном месте, чтобы провести ритуал. Он охватит всё поместье, все отдаленные уголки усадьбы, все поля и холмы, где остались верные люди. И каждый, кто имеет сердце, да услышит этот зов!

Это был древний напев, известный каждому жителю острова.

Он никогда не исполнялся в этом доме, отец – не корсакиец и считал, что это песни диких племен, которым нет места в цивилизованном доме богатейшего плантатора острова. Мама и несколько служанок напевали их Ясмин в детстве – как колыбельные. И часто без слов, только мелодию, но даже она отчего-то так злила отца.