Новые волны - Кевин Нгуен

Шарлотта поставила передо мной бутылку.

– Японский виски, – объявила она. – Модное пойло.

– А так и не скажешь.

Шарлотта застонала и демонстративно откупорила бутылку. Плеснула немного нам. Мы чокнулись. Я залпом выпила.

– Боже, Марго, ты должна смаковать по глоточку. – И, чтобы показать, как это делается, Шарлотта лишь пригубила виски. – Как взрослые.

– Неважно, я бы все равно не заметила разницы.

– Хорошее спиртное тратится зазря на таких, как ты.

– Спиртное всегда тратится зазря.

Шарлотта допила свой модный японский виски. И снова принялась распихивать бутылки по коробкам, а я наблюдала. Рассказала про Майкла.

– Я попросила заменить меня всего раз, и, конечно, именно в этот день в баре происходит что-то интересное.

Ее больше всего впечатлило, что и после столь серьезной свары Майкл захотел со мной переспать. По мнению Шарлотты, типичный «заскок гетеросексуала».

Она поинтересовалась, как продвигается моя книга, – первый человек, помимо агента. Было что-то искреннее в любопытстве Шарлотты, будто ей и впрямь не все равно. Я обрадовалась, впервые за долгое время.

– Вообще-то я начала новую, – призналась я.

– О, правда?

Это была правда. Несколько дней назад, в редкий момент прозрения, я осознала, что никогда не смогу переработать «Шахтерскую колонию». Я продвигалась, лишь пока была на связи с Марго. А теперь, когда ее нет, продолжать просто неправильно.

– И о чем новая книга? Тоже фантастика?

– Я в самом начале, так что пока не знаю. Это неважно. Важно, что я сдвинулась с места.

Я спрыгнула со стула и принялась помогать Шарлотте с бутылками. Принесла новую коробку из кладовки и начала ее загружать. Спросила, нужно ли как-то сортировать алкоголь, но Шаролотта ответила, что нет. И я поняла, что бар – это не место, не люди, не настроение и не чувства, которые он пробуждает. Бар – это просто огромный, случайный набор бутылок.

Мама по-прежнему обожала один сериал – провинциальную драму о кучерявом белом парне в белом городке 1970-х годов и его отношениях с белой подружкой. В отличие от отца с коллекцией «Ночного Парижа», она не хранила записи серий, но смотрела повторы ранним вечером перед местными новостями.

Мне сериал совсем не нравился, но я вернулся домой в Орегон, смотрел с мамой странные передачи по телевизору и чувствовал себя полным неудачником. Главного героя звали Кевин, и меня чуть было не назвали в его честь, сообщила мне мама. Она бы так и поступила, не будь у меня двоюродного брата по имени Кевин. Я с ним не знаком, сказал я, и она ответила, что это сын ее сестры, которая перестала общаться с семьей, и ее я тоже никогда не видел.

Белую девушку, которую пытался охмурить Кевин, звали Винни.

– Что это вообще за имя такое, Винни? – возмущалась мама хотя бы раз за серию.

И однажды вечером папа ответил ей из другой комнаты:

– Порой люди называли меня Винни.

Я слышал это впервые.

– Почему тебя называли Винни?

– Прозвище такое, – ответил он, объяснив, что нашу вьетнамскую фамилию порой искажали в английском произношении до «Вин».

– Сомневаюсь, что белую девушку зовут Нгуен.

– А мне вообще-то нравилось прозвище Винни, – признался папа.

– Мама не об этом спрашивает.

– Меня называли Винни Нгуен.

– Они потешались над тобой.

– Вы оба помолчите. Я пытаюсь смотреть белых людей.

Сериал был ни о чем – семья, любовь, – но все происходило во время войны во Вьетнаме. Я мало что знал о ней, война казалась далеким бедствием, почти не коснувшимся нашей семьи. Отец не хотел обсуждать это, хотя война застала его в Сайгоне ребенком. В сериале, однако, старший брат Винни, Брайан, ушел воевать. Все понимали, что происходит, когда герой сериала уплывал во Вьетнам. Эдакий индокитайский конфликт на чеховский лад.

В серии, которую мы сейчас смотрели, Кевин бегает по лесу в поисках Винни: она узнает о гибели брата, и он надеется ее утешить. Весьма кстати он находит ее под известным всему городу деревом. Она вне себя от горя. Это идеальный момент для Кевина, чтобы приударить за ней, показать, как он ей сочувствует. Видимо, это расхожий сюжет всех американских сериалов: некто по имени Кевин пытается завоевать сердце девушки, стараясь быть милейшим парнем, окружив ее неотступной добротой и неиссякаемой любовью. Приложи достаточно усилий – и ты получишь все что захочешь. Пожалуй, это главная выдумка телевидения – будто сердце можно завоевать, проявив достаточно усердия, а любовь подчиняется законам капитализма.

Я не понимаю, почему мы должны полагать, будто Кевин поступает правильно, разыскивая Винни. Девушка хочет побыть одна, убегает в лес, но парень, которому что-то от нее нужно, тащится за ней, – и мы поддерживаем это? Но дальше – только хуже. Кевин находит ее, сидящую в одиночестве и уставившуюся в пространство, переполненную тоской и скорбью. И что он делает? Говорит, что все будет хорошо, засовывает язык ей в рот, и фоном включается «Когда мужчина любит женщину» в исполнении Перси Следжа. Камера отворачивается.[34]

– Какого черта?

– Что не так?

– Кевин поцеловал Винни, когда она горюет по погибшему брату.

– Да, она очень расстроена из-за брата.

– Я это понял. Просто сюжет тупой.

– Почему он тупой? Она грустит, потому что ее брат погиб.

– Он же воспользовался моментом.