Новые волны - Кевин Нгуен

Неделя 3

Я все еще часто вспоминала Лукаса. На протяжении четырех месяцев мы проводили почти каждую ночь вместе. Должно быть, он мне нравился, хотя я и не воспринимала его всерьез. Он был ласковым, честным. Меня это восхищало. И ему нравилось делать мне куни. Это мне тоже нравилось.

Джеки сказала, что не понимает, что я в нем нашла, и это было слишком с ее стороны, ведь она только что приняла предложение этого козла Джереми. Он устроил из помолвки настоящее шоу – бросил кольцо в бокал шампанского в трехзвездочном мишленовском ресторане, обнаружив полное отсутствие воображения, – но фотографии на фейсбуке оказались хороши (Джереми нанял профессионального фотографа), и я даже лайкнула и оставила комментарий «Поздравляю!!!»

Помолвка явно случилась в непростое для них время. Джеки узнала, что Джереми ей изменяет, хотя и не объяснила, как ей это открылось. Но, вместо того чтобы расстаться, как нормальные люди, они сплотились из-за «испытания» – так Джеки мне объяснила. Именно так и сказала. Испытание.

Джеки встретилась со мной в «Хрустальной ладони», и бар ее явно разочаровал. Она пьет только белое вино, но обожает роскошные коктейль-бары. (Всегда просит винную карту, а потом заказывает домашнее шардоне.) Мы давно не виделись – ни после ее помолвки, ни после моего расставания с Лукасом, – и все оказалось как прежде: жизнь Джеки летела вперед, а моя топталась на месте. После университета, пока я искала работу, Джеки быстро нашла себя в рекламе. Приходилось отсиживать долгие часы в компании распускающего руки мудака-босса, но платил он прилично, и ее карьера пошла в гору. Я гадала: может, она согласилась выйти замуж за Джереми просто для галочки? Но я могла и ошибаться. Вдруг у него большой член.

Мы заказали выпить (ром с колой, бокал домашнего шардоне), и Джеки листала фото с помолвки в телефоне. Я их уже видела, но подыграла ей. Подруга соглашается выйти замуж не больше трех-четырех раз в жизни максимум. Они уже примерно спланировали свадьбу (следующим летом), но место пока выбирали (может, в Нью-Йорке, а может, в Париже?). На мгновение я испугалась, что Джеки попросит меня быть подружкой невесты или еще что похуже. Но тут она сказала, что уже всех выбрала, и я огорчилась, что она даже не предложила мне.

– Ладно, хватит обо мне, – сказала Джеки, жестом потребовав подлить ей вина. – А ты как?

– Хорошо. Я хорошо. – Избыточность не слишком убеждала.

– У тебя желтая лихорадка.

– Желтая лихорадка? – Я поразилась, что она это сказала.

– Ну да, знаешь парней, которые встречаются только с миниатюрными азиатками? Потому что они такие маленькие, тихие и худые? Это желтая лихорадка.

Должно быть, я скривилась.

– Расслабься, Джилл, я же шучу. Нет у тебя желтой лихорадки. Это не по женской части.

– Что это значит?

– Ну, некоторым женщинам нравятся азиаты. Но ни одна женщина не встречается только с азиатами. Кроме тебя. Из всех, кого я знаю, ты больше всего подходишь, особенно если твой следующий тоже будет азиат. Двое – совпадение. Трое – закономерность.

Я ощутила сильное желание поправить ее, объяснить, что Виктор был лишь наполовину азиат, а мы с Лукасом в действительности не «встречались», но это показалось лишним.

– А как называется, когда парень встречается только с черными женщинами?

– Таких не бывает. Но бывает, что девушки встречаются только с черными парнями.

– И как это называется? Черная лихорадка?

– Тропическая.

Я ждала, что Джеки опомнится и как-то замнет свои слова, но одновременно понимала, что этого не случится. Объяснять я ничего не хотела. Хотя, может, и стоило. А вдруг в этом и есть смысл дружбы: мы настолько заботимся о человеке, что не позволяем ему опозориться. Но отвечать за Джеки я не захотела, потому что вдруг поняла: мне нет до нее дела. Мы дружили в университете, но теперь мне она безразлична.

Уходя из «Хрустальной ладони», я ощутила острое желание позвонить Лукасу. Мне каждый день после того, как мы разбежались, хотелось поговорить с ним, но сейчас это желание сделалоь нестерпимым. Рассказала бы ему про жуткую помолвку Джеки и Джереми. И про то, как она выдала «тропическая лихорадка», без намека на смущение. Мне хотелось, чтобы он узнал: я поклялась никогда больше не встречаться с Джеки, ведь он бы мной гордился.

Неделя 4

Странный порыв, но сразу после смерти Марго я отправилась в копировальный центр и потратила больше пятидесяти долларов на распечатку всей истории наших сообщений. Я знала, что могу перечитать их в Сети когда захочу, но было какое-то ощущение постоянства в том, что теперь они есть у меня и на бумаге.

И, пытаясь переработать черновик «Шахтерской колонии», я регулярно сверялась с сообщениями Марго в надежде, что так удастся разбудить те силы, которые я ощущала в себе, когда переписывалась с ней каждый день. Вместо этого я затерялась в кипе страниц этой переписки, читая и перечитывая, лишь бы голос Марго не стихал в моей голове.

Как обычно, в «Хрустальной ладони» не было посетителей, только Шарлотта читала книжку за барной стойкой; она обрадовалась мне, сказала, что книга ужас какая скучная. Шарлотта показала мне потрепанную книжку без обложки, «Освобождение Зоры», – значилось на титуле.

– Фэнтези? Фантастика? – спросила я.

– Любовный роман. По сути, трах-перетрах горстки киборгов. – Шарлотта расхохоталась. – Подруга дала, а обложку я оторвала сама, неловко читать такое в метро.

Из сумки Шарлотта достала оторванную обложку: женская рука гладит крепкую мужскую грудь, причем одна сторона груди металлическая, точнее, просто подмалеванная серебряным, ниже – впечатляющие кубики пресса.

– Любовь между киборгами возможна?

– Еще как. Киборги обычно воины…

– Разумеется.

– …и у всех есть внутренний конфликт между холодной логикой программы и влечениями, которые возникают из человеческих эмоций. К тому же представь себе мужчину, технически улучшенного настолько, что он оказывается действительно хорош в сексе.