Тайны подземелья - Джо Майра Денар

Мы ещё посмотрели немного друг на друга, и девушка быстрым шагом направилась к двери. Прежде чем Саша вышла из комнаты, я задала вопрос, чтобы хоть как-то сгладить эту неловкость.

— Тогда в вековых лесах ты ничего странного не видела? — спросила я и ненароком коснулась деревянного колечка на мезинце. Саша проследила за этим жестом, но не обратила внимания.

— Помимо огромных фей, которые норовили нас сожрать? — с невинным видом поинтересовалась она. — Нет, а что? Ты что-то видела? — её взгляд снова устремился на мою руку.

— Нет, — я сложила ладони за спину. — Мне просто показалось, что ты была… растерянной, нежели напуганной.

Саша сузила свои глаза, становясь похожей на змею. Её кукольное лицо делалось подозрительнее с каждой секундой, за которые я уже успела пожалеть, что задала этот вопрос.

— Спокойной ночи, София, — наконец пожелала она и вышла в коридор.

Я облегчённо выдохнула, только сейчас замечая, что задерживала дыхание. Кольцо на пальце снова дало о себе знать, когда я посмотрела на него.

Откинув толстое одеяло, я залезла в кровать и легла набок. Было приятно ощутить, как плотная ткань обвалакивает тело, защищая от холода. Я закрыла глаза и стала считать от одного до миллиона, как всегда делала, чтобы заснуть. В груди зародилось чувство, что завтра должно что-то произойти. А вот плохое или приятное… это мне ещё предстоит узнать.

Глава 21

'- Знаю, звучит странно, но так и есть, — твердил я Бобу, который развалился за барной стойкой и глядел на меня с недоверием. — Когда Елену доставили в больницу, я провёл там весь день и вечер, не отходил от её кровати. Только ближе к ночи я решил сходить покурить, и тогда… — я наклонился ближе, опасаясь, что нас могут подслушать. — Я видел это.

— Получеловека-полупсину? — громко хмыкнул Боб и отпил пива из своей кружки. — Приятель, тебе бы взять выходной. А то ещё начнутся всякие бесы мерещиться. Того и гляди окажешься с Еленой на соседней койке.

Его низкий смех разнёсся по маленькому залу, заставляя остальных людей оглядываться на нас. Я устало выдохнул и протёр руками лицо. Голова болела от недосыпа, но глаз у меня так и не получилось сомкнуть.

Ночь в госпитале для душевно больных далась мне с трудом. На каждом шагу вспыхивали воспоминания, как я навещал там свою мать, а теперь и Елену… Конечно, у неё случались срывы, ведь расстройство нашей матери передалось ей по наследству, но в этот раз всё было по-другому. Раньше она кричала, кидалась оскорблениями и обвинениями, шантажировала меня, но никогда не сидела молча в углу спальни, таращась распахнутыми от ужаса глазами в стену. Теперь всё было серьёзно, и ей требовалось точно такое же лечение…'

Я с раздражением откинула книгу на кровать и упала на россыпь подушек, почти утопая в них. Проснулась ни свет, ни заря и решила почитать, что казалось мне отличным способом убить время. Я не знаю, как прошёл разговор у Николая с правителями, так что неизвестно сколько ещё предстоит провести в этих роскошных покоях. Не сказать, что мне здесь не нравилось… С более ясной головой и бодрым настроем я успела повосхищаться своей комнатой. Взять хотя бы кровать, на которой я растянулась звёздочкой. Взглядом я перебирала складочки дорогого балдахина, который свисал по бокам кровати. Он был нежно-салатового цвета, с золотой кромкой ткани. Постельное бельё в бежево-золотистых и белых тонах вместе со столбиками из белого дерева, на которых расползались тёмно-зелёные узоры, хорошо дополняли друг друга.

Но чем дольше я лежала в кровати и пыталась читать, тем больше крутилось в голове вопросов. Только сейчас я сообразила, что вообще не интересовалась планом! Зачем мы прибыли в дворец Фрим? Если нам нужно искать это семейство с громоздкой фамилией, о котором знает Рузанна, на кой чёрт нам понадобилось идти сюда? Неужели, я просто слепо следовала за известным всем планом и даже ни разу не поинтересовалась, что он из себя представляет? Всё что мне было известно, что мы двигались в сторону дворца Фрим. Об остальном я и сама не спрашивала. Было это глупостью, слепым доверием или полным безрассудством? Если последнее, то это можно списать на побочное действие Николая Каверлина.

Я села на мягком футоне, какое-то время разглядывая белые вазы с растениями с розовыми пятнами. В этом дворце я ещё не нашла ни один цветок, чьё название или вид знала бы. Вот эти, например, вырастали из ваз прямыми листьями вверх, с острыми кончиками. Их сердцевины украшали круглые пятна розового цвета, которые становились всё меньше ближе к корням. Вчера у главных ворот я заметила что-то вроде маленькой… пальмы?.. Не знаю, что это было, но из этой «пальмы» вырастал белый спелый цветок, у которого по лепесткам стекали мутные капли. Я запомнила это, потому что увидела, как одна такая капля приземлилась на берельеф молодого парня, вылезающего из стены, и сразу же пошла паром. Нехватало только шкварканья.

Без понятия, сколько ещё я бы сидела молча на кровати и вспоминала цветы этого места, если бы до моих ушей не донеслось прежнее шипение. Я тряхнула головой, надеясь избавиться от этого звука. Бесшумно встала с кровати и побрела к зеркалу на туалетном столике. Сейчас было раннее утро, и всю мою комнату наполнил солнечный свет из балкончика слева от кровати. Временами проходился ветер, который заставлял шёлковые занавеси колыхаться. Растирая предплечья руками, я села на деревянный стульчик без спинки, ножки которого были оббиты чёрным металлом.

Я вглядывалась в зеркало и отметила, что здоровый сон на удобной кровати пошёл мне на пользу. Конечно, синяки под глазами полностью не исчезли, как и бледность лица, но зато появился слабый румянец. Я взяла со стеклянного столика ленту для волос и завязала свои кудри в тугую гульку на голове. Когда мой взгляд упал на правое плечо, я медленно стянула с себя свитер, дёргаясь от холода. Повернулась спиной к зеркалу, выворачивая шею, чтобы разглядеть отражение.

Всё оказалось не так плохо, как выглядело вчера. Было всего пять царапин, и только две из них — достаточно глубокие. Они покрылись корочкой, а припухлость вокруг спала и сменилась покраснениями по краям. На фоне этих воспалений Ворон, чей клюв угрожающе распахнулся прямо на линии моего позвоночника, совсем меркнул. Его белые очертания перьев, глаз и хвоста были заметны только после длительного разглядывания.

Кожа уже начала безостановочно покрываться мурашками, и я быстро натянула свитер