Овсянка, мэм! - Анна Орлова

Я сжато обрисовала ситуацию, слегка сгустив краски для пущей драматичности. Впрочем, история и без того выглядела весьма мутной. Все невесты профессора куда-то пропали. Проклятие или злой умысел – какая разница?

– Значит, Роуз грозит опасность? – проронил доктор, выслушав мой рассказ. – И вы ничего не предпринимаете!

– Что я могу предпринять? – вопросом на вопрос ответила я. – Роуз совершеннолетняя, она вправе сама решать, за кого выйти замуж.

– Вы могли бы рассказать ей.

– Думаете, она поверит?

– Нужно попытаться! – заявил он упрямо. – Мы должны что-то сделать.

Я спрятала улыбку. «Мы» звучало обнадеживающе.

– Вот именно, доктор.

Он вновь покраснел, уловив прозрачный намек.

– Спасибо за откровенность, мисс Райт. Кстати, я чуть не забыл. – Доктор вынул из кармана печально знакомый конверт. – Не знаете, кто это так развлекается?

О, нашего полку прибыло!

– Откуда мне знать? – протянула я неопределенно.

Доктор пожал плечами.

– Моя экономка, миссис Бромли, обмолвилась, что в «Ивах» получали подобные. – Он подумал и добавил: – По-моему, она отреагировала как-то странно.

– Неужели? – заинтересовалась я.

Доктор передернул плечами.

– Она заявила, что это ерунда, что не стоит обращать внимания и что тут многие такие письма получают, взять хотя бы вас. Вот я и подумал, вдруг это какой-то местный клуб?

– Жертв шантажа? – Я против воли улыбнулась. – Вы позволите мне показать письмо… одному хорошему человеку?

Я намеренно не упомянула полицию. Получая анонимки, многие боятся, что их секреты – настоящие или мнимые – станут известны общественности.

– Конечно, пожалуйста. – Он с готовностью отдал мне письмо и уточнил несколько смущенно: – Поймите меня правильно, здесь написана полная ерунда. Но люди моей профессии вынуждены заботиться о репутации.

– Я понимаю, – заверила я серьезно. – Сделаю все возможное, чтобы эта информация не стала достоянием публики.

– Спасибо. И вот еще что… Вы можете добиться, чтобы Роуз не давала ответа профессору хотя бы два-три дня? Я кое-что предпринял, но пока жду результата.

Я сгорала от любопытства, однако ясно было, что из доктора даже под пыткой не вырвать подробностей. Так что я сказала лишь:

– Постараюсь.

Он взглянул на часы и подхватил свой чемоданчик.

– Боюсь, мне нужно идти. До свидания!

– До свидания, доктор. – Я проследила, как он широко шагает к веранде, и пожаловалась: – Ободрять влюбленных определенно не мое амплуа.

– О да. – Чарльз затянулся сигаретой. Он явно все слышал. Впрочем, мы не пытались шептать. – Кстати, почему вы так настроены против профессора? Согласен, история с невестами выглядит странно, но у нее может быть невинное объяснение. В жизни всякое случается.

– Потому что не верю в чувства на пустом месте! – объяснила я раздраженно. – Нельзя за несколько дней настолько влюбиться.

Он смотрел на меня сквозь сигаретный дымок.

– Правда?

Я с досадой поморщилась.

– Ох, да перестаньте, Чарльз!

– Ни за что! – заявил он и отшвырнул сигарету. – Мы с вами знакомы не дольше, а мое сердце уже принадлежит вам, Мэри.

Чарльз улыбался, но черные глаза были серьезны.

– Надеюсь, его можно заложить в ломбард? – брякнула я и спохватилась: – Простите, неуместная шутка.

А он, запрокинув голову, расхохотался.

– Вы – потрясающая женщина!

И шагнул вперед с явным намерением вновь меня обнять.

– Не надо. – Я предупреждающе выставила ладонь. – Вы ставите меня в сложное положение, Чарльз.

Джоунс наверняка рыщет неподалеку, а язык у него без костей.

– Чем же? – поднял брови он. – Разговорами о чувствах?

– Чарльз, прошу вас.

– Хорошо, – легко согласился он. – Отложим до завтрашнего обеда. О чем бы вы хотели поговорить сейчас?

Я усмехнулась. Чарльз сумел подать все так, будто наше завтрашнее свидание – дело решенное.

– У меня к вам просьба.

– Что угодно, – заверил он, улыбаясь. – За поцелуй.

– Будем считать, что вы получили его авансом.

– Э, нет! Так не пойдет. Поцелуй – или я в этом не участвую.

– Ваша взяла, – вздохнула я притворно тяжело. – Завтра.

Глаза Чарльза вспыхнули.

– Договорились. Так о чем вы хотели попросить?

– Вы можете навести справки в Хиндустане? Насколько я понимаю, профессор часто там бывал.

Он тонко улыбнулся.

– Вы не намерены отступать? Хорошо, я сегодня же телеграфирую своему управляющему. А как продвигается ваше расследование? Или теперь вы обсуждаете его только с моим другом инспектором?

Я пропустила едкое «моим другом» мимо ушей и созналась со вздохом:

– Никаких подвижек. Были основания подозревать полковника и Родди Хьюза, но это ничего не дало. А что вы сами об этом думаете, Чарльз? Только начистоту.

– Ну, если начистоту… – Он криво улыбнулся. – Хелен была жесткой и безжалостной. Она любила только власть и своего сына, а на остальных ей было наплевать.

– Хотите сказать, вам безразлично ее убийство?

– Не совсем. Но я не могу осуждать убийцу. Вы знаете, что на Востоке этот яд зовут горькой смертью? Не за вкус, он почти неощутим. Просто в малых дозах это вещество заставляет вас вспомнить все свои мечты…

– А в больших – напоминает, что им никогда не осуществиться, – подхватила я. – Неудивительно, что у человека не выдерживает сердце.

Он кивнул.

– Вот именно. Так что, думаю, убийца ее ненавидел. Он хотел, чтобы жертва по-настоящему мучилась.

Я вздохнула.

– Не скажу, чтобы это что-то проясняло. Если отбросить мужа и сына, остаются подруга и викарий с сестрой. Кто из них мог ее ненавидеть? У профессора с сестрой не было возможности, а мы с Роуз, конечно, не в счет.

– Вы забываете обо мне, – напомнил Чарльз, усмехаясь. Казалось, это доставляло ему удовольствие.

– У вас нет мотива.

– Почему же? – возразил он. Рубин в его тюрбане бросал странные алые отблески в глубину темных глаз. – На самом деле у меня был самый веский из мотивов.

– Только не говорите, что леди Хэлкетт-Хьюз разбила вам сердце! – взмолилась я полушутя.

– Хуже: я ее родственник по отцу. Совсем дальний, конечно, но с ближними у Хэлкеттов негусто. Леди Присцилла – родня Хэлкеттов по женской линии, так что она не в счет. Остались только я и какой-то троюродный кузен, кажется, Оскар Бэйн. Он ближе меня в очереди наследования, но он давно болел, и я не слышал, чтобы у него были дети.