Ночь печали - Френсис Шервуд

— Еще женщины, — просиял Кортес.

Число идущих с испанцами женщин постоянно увеличивалось, а ведь их нужно было кормить, они не могли сражаться как солдаты, пусть и ублажали мужчин ночью и помогали днем готовить еду, но все же эта толпа замедляла продвижение экспедиции. Исла придумал хитрый план, по которому рабынь следовало тренировать как амазонок, но Кортесу эта идея не понравилась.

Малинцин смотрела на Кортеса. Кортес смотрел на девушек. Он выбирал себе наложницу на эту ночь. Выберет ли он ту, с глазами навыкате? Или эту, с улыбкой ребенка? Или ту, у которой соски торчали вперед, словно наконечники стрел, а бедра были узкими? Малинцин знала, что ему нравится: хорошие зубы, крупный нос, большие ступни, длинная шея, густые волосы на лобке. Впрочем, отклонения от этих правил Кортеса тоже не расстраивали, а незнание языка не являлось для него преградой. Малинцин сказала себе, что ей все равно, да и как ей может быть не все равно, ведь он чудовище, он повесил собственных солдат, отрезал руки послам, не стеснялся никакой жестокости. Он никогда не женится на ней, разве что его жена умрет. С другой стороны, он всего лишь мужчина, не так ли? Он военачальник и действует так, как следует поступать военачальнику. В конце концов, он спас ей жизнь. Уже за это она обязана принести ему в дар свою верность, любовь, преданность и страсть.

Офицеров в Чолуле поселили в просторных помещениях — беседках, сооруженных во дворах. Покрывали эти беседки вьющиеся ипомеи с голубыми и белыми цветами. Черные бабочки и зеленые с алой грудью колибри порхали над оранжевыми цветами георгин. Ряды беседок прилегали к небольшим крытым коридорам, построенным из камня. Горный воздух был чист.

Вечером первого дня испанцы вместе со своими семпоальскими, ксокотланскими, а теперь и тласкальскими союзниками буквально свалились с ног от усталости. Каждый спал на своей циновке, не нуждаясь в женщине, за исключением разве что Нуньеса, который всегда оставался рядом с Кай и не мог спать, не обняв ее и не опустив ладонь ей на талию или на волосы. Он прислонялся головой к ее спине и обнимал ее ногой. Другие мужчины насмехались над ним из-за этого, говоря, что он раб рабыни.

Прибыв в Чолулу, женщины, которых сейчас был целый легион, начали разбирать припасы, чистить кухонные принадлежности, запылившиеся от песка, выбивать циновки и одеяла. Лапа Ягуара тоже не имел возможности отдохнуть, так как ему пришлось освежевать недавно пойманных животных с красным мехом и длинными хвостами, которых испанцы называли zorro[54], и дичь.

— А ты знаешь, что лягушачьим ядом не смазывают дротики, чтобы не испортить мясо? — спросил Лапа Ягуара у Маакс. — Говорят, что Теночтитлан — город золота. Он сияет на солнце, радуя своим видом Уицилопочтли.

Лапа Ягуара не переставал болтать.

— Франсиско говорит, что это город Бога, — ответила Малинцин.

— Франсиско не знает, что это город наших богов.

В детстве Лапа Ягуара слышал истории о том, что в этом городе вместо улиц проложены каналы, так что люди подплывают к дверям своих домов на каноэ. Храмы Уицилопочтли, бога войны и солнца, бога-покровителя мешика, а также храмы Тлалока, бога дождя, размещались в пирамидах высотой в сто четырнадцать ступеней. Эти пирамиды были даже выше храма солнца в Теотиуакане. Факелы в этих храмах горели днем и ночью. Где-то внутри пирамиды находилась тайная комната, полная сокровищ. Дворец Моктецумы был самым красивым на земле. Император имел сотни жен и наложниц. Он завел собственный зоопарк с животными со всех уголков империи — ягуарами, муравьедами, паками, вилорогами, агути, гризонами, лисицами, волками и койотами, кинкажу, ленивцами и обезьянами разных видов, пекари, луговыми собачками, крокодилами и крупными ящерицами. Там даже содержалось самое удивительное животное на земле — аксолотль с жабрами в форме папоротника, не говоря уже о рыбах, черепахах и водоплавающих птицах. В зоопарке Моктецумы был устроен вольер для птиц с покрывавшей множество деревьев сеткой. На ветвях жили птицы, а королевские садовники ухаживали за деревьями в вольере.

Лапа Ягуара также слышал о том, что все женщины в Теночтитлане носили уипилли с красивой вышивкой и юбки из хлопка тоньше перьев. Сандалии жителей столицы украшали бирюза и янтарь, а еще тесемки, выкрашенные в красный, голубой и зеленый цвета. Женщины в Теночтитлане были самыми красивыми в империи. Лапа Ягуара считал, что в Теночтитлане дети никогда не плакали, за исключением, конечно же, тех, кого бросали в реку во время Праздника дождя в честь Тлалока. Все девочки и мальчики в столице ходили в школу.

На следующее утро после прибытия в Чолулу Малинцин и Кай вместе с другими женщинами отправились к реке, чтобы постирать одежду и набрать воду в кувшины для уборки, готовки и питья. Кувшины в Чолуле были черными, как и в Оаксаке, покрытыми желтыми и черными узорами с вкраплениями красного, как было принято на севере. Старушка, с которой они шли к реке, сказала, что эти кувшины действительно изготовили в Оаксаке. Чолульцы покупали соль у майя, добывавших ее на соляных равнинах, выменивали сухофрукты на меха с юга и пшено с запада. Перья они получали с южного побережья, ведь именно там жила птица кетцаль, чьи длинные зеленые перья имел право носить лишь император. Драгоценности и другие товары, ткани и орудия поступали из столицы, где на службе у императора состояли лучшие ремесленники империи.

Старушка наблюдала за Малинцин, снявшей уипилли и куитль. Девушка погрузилась в воду с одеждой в руке. Ей нужно было постирать две белых рубашки Кортеса, шелковую и шерстяную, а еще его белые шелковые штаны и дублет с зигзагообразными стежками и буфами. Кай до сих пор хромала после ранения в ногу. Будучи очень стеснительной, она вошла в реку в одежде, собираясь раздеться уже под водой, чтобы никто ее не видел.

— Кто твой муж? — спросила старуха у Малинцин.

— У меня нет мужа.

— Почему у такой красивой девушки нет рабыни, которая постирала бы ей одежду?

— Я сама рабыня.

Вода в этой части реки была чистой, и Малинцин чувствовала, как песок щекочет ей пальцы. Черные рыбешки плавали у нее под ногами. На берегу лежало множество валунов, на которых они затем разложили одежду, чтобы та высохла. Малинцин представила, что Чолула станет последней точкой на их пути. Она мечтала поселиться в этом маленьком городке. Почему все не может быть так просто? Иногда во время перехода Малинцин казалось, что ее жизнь — это дорога и она вечно шла по этой дороге, не останавливаясь, не в силах найти место, которое стало бы ее домом. Если она выживет после похода в Теночтитлан, что случится потом? У нее не было ответа на этот вопрос. Ботелло, умевший предсказывать судьбу по линиям на ладони и чайным листьям, опускавшимся на дно чашки, сказал, что Малинцин умрет молодой, но о ней будут помнить многие поколения. Когда она спросила у него о Кортесе, Ботелло лишь отмахнулся, будто пытаясь отогнать неприятные мысли.

— В жизни мы часто не получаем того, чего хотим, и страдаем от этого, — сказал ей Ботелло. — Дорогая Малинче, мы получаем лишь то, что получаем, и должны научиться жить с этим.