Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

оказываемся намертво привязаны друг к другу. От мерзкого запаха меня мутит. Я выпускаю веревку из зубов (теперь мы уже пристегнуты) и поворачиваю голову: опасаюсь, что меня все же вырвет и блевотина потечет на одежду. Лурс дергает за веревку механизма, и пружина влечет нас наверх.

Только тут я соображаю, что так и не выяснила: прозрачно ли стекло внизу? Или я побоялась это узнать?

«Ловушка – это незнание».

* * *

Итак, мы скользим наверх. Барабан вращается не так уж и быстро. Меня мутит… я умру… сейчас… а вот и пол. Лурс хватается за него руками, помогает вскарабкаться мне и расстегивает пояс. В следующую минуту мы вместе сидим на черном бордюре – кайме безопасности. Я ловлю ртом воздух, как рыба на берегу. Витали осторожно ощупывает пальцами стену.

– Я ошибся всего на один камень. Скорее всего, план, который мне удалось раздобыть, был фальшивый. Если нажать вот на этот, серенький камень, а я так и сделал, из стены выдвинутся специальные штыри и столкнут нас с бордюра. Показать?

– Н-нет…

– Тогда идем.

Мы переползаем по бордюру в коридор.

– Взяла что-нибудь поесть? – спрашивает лурс.

Я мотаю головой, но ничего не могу сказать. Боюсь, что меня стошнит. Протягиваю ему кошелек. Витали быстро находит бутылку с бульоном, выпивает в два глотка.

– Лурсы, как и люди, могут жить без еды два месяца, иногда чуть больше. Но у меня были с собой таблетки из сушеного мяса. Это был мой единственный шанс: в надлежащий срок притвориться, что я умер, дождаться, когда Мастер ключей спустится вниз, и попробовать его прикончить. Шансов, конечно, мало. К тому же надо было не сбиться со счета и не начать изображать смерть слишком рано. Я ведь не надеялся, что ты придешь.

– Но я пришла.

– Тогда поторопимся, чтобы нас не схватили.

Мы движемся по коридору, не особенно таясь. По второму этажу никто не ходит по ночам. Да и днем тут мало кто ходит. Но на лестнице, ведущей на первый этаж, я замечаю тоненькую фигуру в темном платье.

– Ирма!

– Я так и знала, что ты попробуешь открыть ловушку. Ну и вонища! – Она воображает, что перекрыла нам путь к отступлению, не догадываясь, что мы и не собираемся спускаться вниз.

Та ночь, когда она потеряла ключ, ничему ее не научила. Она все еще считает себя в безопасности, ступая по красным коврам, и не подозревает о существовании демонов подземелий.

– Кликнуть мастера Пьера? – спрашивает насмешливо Ирма.

– Не надо! Я дам тебе тысячу флоринов, – в притворном ужасе бормочу я.

– У тебя их нет.

Лурс сдергивает с себя грязную куртку и швыряет в лицо Ирме. Та визжит. А мы несемся по коридору второго этажа к наружной лестнице. Лурсы бегают быстрее людей. Даже сейчас Витали опережает меня.

– Помни! – выдыхаю на бегу. – Только серые камни безопасны. Любой белый ведет в «Колодец стонов»!

– Знаю! – отвечает на бегу Витали.

Ирма кидается за нами следом. Но она ничего не знает про белые и серые камни. Я слышу ее вопль, когда она проваливается в «Колодец стонов». Слышу ее крики, когда мы уже отперли дверь и оказались на наружной лестнице. Она визжит от ужаса там – в ловушке.

Глава 9. «Колодец стонов»

– Как я пробрался в замок? Да очень просто. Залез по стене. Или ты забыла: у лурсов на пальцах острые когти. Природные крючья для лазанья по деревьям и камням.

Мы сидели на крыльце. Витали надо было передохнуть. Да и мне тоже. Уже светало, но во дворе вокруг дворца ни души. Надо же, как быстро пролетела ночь. У главных ворот дежурила стража, но отсюда их не было видно.

– Значит, ты не проходил под аркой?

– Зачем? Для лурсов стены не помеха. Поэтому мы так старательно придумывали все эти ловушки, чтобы обезопасить свои жилища. Только лурсы, в отличие от людей, обычно пленников отпускали. Жестокость не может заполнить пустоту.

– Ты знал про демонов подземелий?

– А ты как думаешь?

Мы двинулись к лестнице на крытую галерею вокруг крепостной стены замка. Оттуда лурс без труда может спуститься вниз. Еще несколько минут – и Витали будет свободен.

* * *

Мы уже почти пересекли двор, когда я услышала торопливые шаги за спиной. Кто-то бежал за нами. Неужели Ирма? Я оглянулась. За нами гнался Мастер ключей.

– Никто не уйдет! Никто! – бормотал он на ходу.

– Мастер! Тысячу флоринов! – крикнула я (похоже, фраза становится почти привычной). Тысячи флоринов у меня, как я говорила, нет. Но я научилась легко раздавать пустые обещания, то есть строить простенькие словесные ловушки, чтобы выиграть время. Время – тоже ловушка, причем самая опасная.

– Никто! – взвизгнул Пьер.

Он поднял руку.

В руке был легкий ручной арбалет. Но выстрелить Мастер не успел. Лурс ринулся на него и опрокинул. Острые зубы впились в горло. Когти – пускай и обломанные – вонзились в запястья. Кровь ударила из правой руки Пьера фонтаном.

Но я видела уже немало казней, и вид крови не мог меня удивить. Просто на серых камнях образовалась узенькая красная дорожка.

Лурс отер рукавом грязной рубашки рот, потом сдернул с убитого плащ, вынул из пальцев арбалет. Деловито обыскал карманы.

– Ну что ж, прощай, Ада. Дальше нам не по пути. – Витали надел на себя плащ убитого.

– Не по пути? Я что же, должна остаться в замке?

– Конечно, ты же не можешь уйти со мной. И не обещай новому Мастеру ключей тысячу флоринов за чье-то спасение. Он все равно никого никогда не выпустит из ловушки. Он может за эти деньги только убить. Поверь, платить за смерть, которая все равно наступит, тысячу флоринов глупо.

– А вдруг меня опрыскают эликсиром Бемана и сделают чужой? Что тогда? Я исчезну в подземельях, как королева Мария, как моя мать?

Витали заколебался.

– Я не могу тебя взять с собой, – покачал он головой. – Тебя выследят, поймают и бросят в «Колодец стонов». А мне отрубят голову.

Он прав, тысячу раз прав. Но что меняет правота как таковая? Ровным счетом ничего. И что означает правота на языке лурсов? Кажется, в трактате Витали была и такая глава.

– И мы не можем рискнуть? – У меня сжалось сердце, точь-в-точь как в ту минуту, когда я увидела, что Витали стал пленником «Колодца дьявола».

Витали заколебался, потом сказал тихо:

– Не сейчас.

– И что же мне делать?!

– Отдай мне пергамент Бемана.

Я протянула ему обрывок.

Витали недоуменно повертел клочок пергамента в руках.

– И это всё?

– Ну