Военный врач. Хирургия на линии фронта - Дэвид Нотт

В конце апреля 2014 года девять месяцев мирных переговоров при посредничестве США потерпели крах. В мае два палестинских подростка были убиты на Западном берегу в результате столкновений с израильскими войсками. Двенадцатого июня боевики ХАМАС похитили (а затем и убили) на Западном берегу трех израильских подростков. Израиль начал военную операцию по поиску мальчиков, арестовав сотни членов ХАМАС. Боевики ХАМАС в Секторе Газа ответили ракетными обстрелами. Второго июля шестнадцатилетний палестинец из Восточного Иерусалима был похищен недалеко от своего дома и сожжен экстремистами в отместку за гибель израильских подростков. Эта смерть повлекла за собой еще более бурные протесты.

В ответ из Сектора Газа было выпущено сорок ракет по городам и поселкам на юге Израиля. На следующий день, 8 июля, между Израилем и Сектором Газа началась война, названная Израилем операцией «Несокрушимая скала». Заявленной ими целью было положить конец ракетному обстрелу Израиля со стороны Газы. Цель ХАМАС, напротив, заключалась в том, чтобы под давлением мирового сообщества Израиль снял блокаду с Сектора Газа и прекратил наступление, а также добиться обеспечения и поддержания режима прекращения огня третьей стороной, освобождения палестинских заключенных и выхода из политической изоляции. Очень многое было поставлено на карту. Между тем для мирных жителей с обеих сторон происходящее стало мировой гуманитарной катастрофой.

От новостей по телевизору разрывалось сердце. Вооруженные группировки в Газе проводили беспорядочные ракетные обстрелы, в то время как Израиль атаковал мирных жителей, нарушая международные гуманитарные принципы. С каждым днем артобстрелы усиливались, число погибших и раненых среди мирных палестинцев росло, а инфраструктуре наносился все больший ущерб.

Через неделю после начала войны зазвонил мой мобильный. Это был Международный комитет Красного Креста: готов ли я ехать в Газу? Число пострадавших росло с каждым часом, и требовалась срочная хирургическая помощь. Раз плюнуть. Несколько звонков, и управляющие больницами, в которых я работал, подтвердили, что не против моего немедленного отъезда. В тот же день я уже летел на самолете до Тель-Авива, откуда направился на инструктаж в Восточный Иерусалим.

МККК работает в Газе с 1967 года, занимаясь защитой мирных жителей и оказанием помощи людям в израильских и палестинских центрах временного содержания. Он сотрудничал с родственной организацией, палестинским Красным Полумесяцем, который заведовал в Газе машинами скорой помощи. Во время войны 2008 года группа хирургов МККК оказала местным больницам неоценимую помощь. С тех пор хирург Красного Креста в лице меня впервые отправлялся туда с гуманитарной миссией.

Мне провел инструктаж руководитель миссии, он казался весьма обеспокоенным и все повторял: «Вы же понимаете, что там будет опасно, чрезвычайно опасно? Мы ожидаем жертв со стороны делегации МККК. Вы действительно хотите поехать?» Он всячески старался подчеркнуть, что они сделают все возможное, чтобы обеспечить нашу безопасность, но никаких гарантий дать не могут. Ситуация была крайне опасной.

Мне хотелось с головой погрузиться в происходящее, получить возможность оказывать помощь людям, остро в ней нуждающимся. Я этим жил, и у меня уже колотилось в предвкушении сердце. Лишь работая в горячих точках, я чувствовал себя живым.

На следующее утро мы спозаранку выехали из Восточного Иерусалима и около восьми утра достигли КПП Эрез, проехав мимо тридцати израильских танков. Когда мы вышли из машины МККК, чтобы пройти досмотр на первом КПП, меня поразило, насколько легко мы были одеты – поверх повседневной одежды был накинут лишь хлопчатобумажный жилет с красным крестом спереди и сзади, – особенно по сравнению с израильскими солдатами в бронекомплектах до колен и в защитных касках, очках и масках. В тот самый день начиналось их наземное наступление. Ситуация могла лишь ухудшаться.

Чтобы пройти этот КПП, понадобилось примерно два часа. К своему удивлению, среди людей, выходивших нам навстречу из Газы, я увидел знакомое лицо. Это была женщина, с которой я как-то работал вместе на Гаити. Она выглядела потрясенной и сказала, что провела там всего неделю и была в полном шоке от увиденного ужаса. Недоумевая, как кто-то по своей воле может захотеть там оказаться, она была не в себе, чуть ли не в истерике, и я изрядно за нее переживал.

Вдалеке уже виднелась Газа с поднимающимися в небо клубами дыма. Вскоре я увидел и летящие в нашу сторону ракеты, пока их не перехватил «Железный купол» – израильская система противоракетной обороны, способная уничтожать ракеты малой дальности, артиллерийские и минометные снаряды с расстояния до сорока пяти миль. Этот комплекс поражал воображение. Радар засекает выпущенный по ту сторону границы снаряд, и продвинутое программное обеспечение предсказывает его дальнейшую траекторию. Руководствуясь этой информацией, выпущенные с земли ракеты-перехватчики взрывают снаряд в воздухе. Зрелище было необыкновенное: я видел, как со стороны Газы вылетали снаряды, оставляя за собой тоненькую полоску белого дыма, а затем высоко в небе над КПП Эрез раздавался хлопок, и они пропадали из виду, разлетаясь на сотни осколков. Разумеется, подобного прикрытия для защиты Газы не существовало.

Наконец нам было разрешено пересечь границу, и мы зашли в помещение, напоминающее зал ожидания аэропорта, полностью оборудованное кондиционерами, спасающими от царящего снаружи палящего зноя. И снова у нас стали проверять паспорта, спрашивать, кто мы такие, зачем здесь и так далее, на что ушло еще два часа, прежде чем разрешили въезд в Газу. Это само по себе уже было испытанием. Нужно было проехать двести метров шиканы[111], заставленной огромными стальными тумбами, после чего нас ждала новая череда проверок.

Когда проехали шикану, последние металлические ворота открылись, и мы увидели ведущую в Газу длинную прямую дорогу. Мы медленно поехали вперед, обратив внимание, что в огороженном решеткой проходе слева от нас, обычно полном людей, было пусто. Нам предстояло поменяться местами с пассажирами ехавшей навстречу машины, которые покидали Газу. Сделать это нужно было посреди дороги, на виду у всех, чтобы наблюдатели с обеих сторон видели, что им ничего не угрожает. Мы быстро пересели в новую машину и поехали дальше по дороге, обрамленной разбомбленными домами.

В зловещей тишине мы ехали в сторону штаб-квартиры МККК, пока водителю по телефону не было велено съехать на обочину и остановиться. Ожидался авиаудар. С оглушительным ревом над нами пронеслись истребители, с грохотом посыпались бомбы. Двадцать минут спустя бомбежка прекратилась, и мы продолжили путь.