Князь Александр Невский - Ирина Александровна Измайлова

разговора со мной к нему помчался, тоже неспроста… Он доносит только за деньги, а Манасия за просто так платить не стал бы… Идём, идём. К мурзе в шатёр вернёмся, покуда он не смекнул, что мы следили за ним.

Пока они добирались до шатра, в котором нашли приют, и в татарском стане стемнело – наступила ночь. Караульные шагали между кострами, изредка окликая друг друга.

Казалось, что вокруг всё спокойно.

Часть 3

ВО ИМЯ ВЕРЫ

Глава 1

Каракорум[31]

По пустынной дороге, распластавшейся среди безводной степи, медленно тащился верховой отряд.

Степь была серой от пыли и бурой от давно примятых ветрами стеблей высохшей травы. Почти всё лето не шли дожди. А источники и колодцы здесь встречались так редко, что от одного до другого можно было ехать верхом пять-шесть дней. Тем не менее в отдельных местах изредка выделялись тёмными буграми одиноко стоящие юрты кочевников. Да ещё норы сусликов чернели среди травы. И если закрыться ладонью от солнца, пламенеющего в выцветшем, почти белом от жары небе, то пристальный взгляд мог различить в раскалённой белизне тёмные чёрточки. Это неподвижно парили коршуны, высматривая добычу иссушенной земле.

Во главе конного отряда ехал князь Ярослав Всеволодович. Порой рукавом кафтана он отирал с лица пот и оглядывался. За ним вереницей ехали воины, окружая нескольких бояр.

Это было русское посольство в Каракорум. Из года в год в обширный и богатый город, некогда основанный Чингисханом, съезжались государи из разных ханств и княжеств, чтобы, привезя к стопам хана богатые дары и засвидетельствовав ему свою покорность, продлить своё право на управление уделом.

Ехать приходилось далеко и долго, тяжкий путь выдерживали не все.

– Что ты, боярин Роман? Ты ж меня моложе. Держись – скоро уж доедем.

Князь Ярослав, увидав, как один из его бояр зашатался в седле, готовый упасть, подскакал к нему и вовремя поддержал. Но глаза боярина были мутны, он с трудом сохранял равновесие.

– Боюсь, княже, я не доеду! Где этот их Каракорум? Может, и нет его вовсе?

– Ничего, ничего! – старался подбодрить товарища Ярослав Всеволодович. – Немного осталось… Туда, на избрание великого хана, толпы народа съехались, боярин Роман. С такой тьмой и нам не грех слиться. Говорят, тысячи с четыре послов будет.

– А каков он хоть окажется, тот хан? – бескровными губами прошептал боярин. – Ну, как похуже Батыя?

Ярослав пытался усмехнуться, однако и у него пересохли губы:

– Я слыхал, там не хан сейчас всему голова. Ханша, вдова Угедея[32], распоряжается. Говорят, если её милость заслужить, то и всё остальное само в руки придёт. Терпи, Роман Данилович, терпи!

Но боярин медленно оседал в седле, его глаза всё больше закатывались. Наконец он свесился набок и свалился бы на землю, не подхвати его князь. Ярослав, соскочив с седла, заглянул в потемневшее лицо боярина. Тот был мёртв.

Опустив тело на землю, князь наклонился, закрыл глаза товарища, выпрямившись, осенил себя крестом.

– Что делать-то станем, княже? – не в силах скрыть растерянность, спросил старший из его дружины, крепкий, загорелый до черноты воин Матвей. – До конца пути нам ещё три дня – не довезём ведь! Жара стоит. Что же – здесь схороним?

– Придётся здесь. – Голос Ярослава сделался хриплым. – Выхода нет. Земля твёрдая, а воды у нас совсем мало – полить нечем. Копьями будем комья разбивать. А из двух древков крест сделаем.

Похороны умершего задержали путников до наступления вечера, а вечером совершилось долгожданное чудо – прошёл дождь. Пополнив запасы воды, освежившись и проспав несколько часов, русские двинулись дальше.

На четвёртый день поутру перед ними, среди колеблющейся в жарком воздухе дымки, показались заросли кустов, а затем блеснула широкая полоса воды. Это блестела, изгибаясь дугой, оживляя влагой мёртвую степь, длинная и полноводная река Орхон. На берегах её два десятка лет назад свирепый завоеватель Чингисхан основал свою столицу – Каракорум.

То был громадный город, улицы которого состояли из сплошных шатров, богатых и победнее. На улицах толкалось множество людей, звучала самая разнообразная речь, от татарской до китайской. В разных районах, в зависимости от того, кто там жил, стояли самые разные храмы. Была здесь и небольшая православная церковь, и католическая, стояли буддийский храм и мусульманская мечеть.

На большой площади, перед роскошным дворцом хана Гуюка, собралось великое множество людей. В основном то были посланцы покорённых татарами народов, которые надеялись в этот день дождаться приёма, потому что подошла их очередь. Кто-то стоял, кто-то прохаживался, топчась на крошечном пространстве, кто-то сидел прямо на земле. Некоторые, морщась, пили кумыс из кожаных фляжек, потому что больше пить было нечего.

Князь Ярослав пристроился в скудной тени чахлого карагача, пытаясь обмахиваться своей шапкой, за время долгого и изнурительного пути превратившейся в бесформенный комок.

Со стороны дворца к нему неспешно, изо всех сил изображая суровое величие, подошёл богато одетый татарин:

– Это ты – русский хан?

– Я.

– Проходи. Туракана-ханум примет тебя.

Ханский дворец строили китайские архитекторы и мастера, и он являл собой роскошное каменное строение с обилием украшений. Его украшал даже великолепный, отделанный серебром фонтан, от которого исходила желанная прохлада.

В не менее роскошном, по-восточному оформленном зале навстречу Ярославу вышла женщина лет за сорок. Она до сих пор была красива, хотя её некогда шелковистая кожа утратила свежесть. Из-под шёлкового покрывала на плечи спадали чёрные пышные волосы. Глаза тоже были черны. Большие, умные и пристальные, они смотрели спокойно и надменно. Однако, увидав князя, женщина приветливо улыбнулась:

– Здравствуй, русский князь! Я знаю, что ты проделал очень большой путь, чтобы добраться сюда. Я тебе рада.

Ярослав поклонился:

– Я привёз тебе дары от Русской земли и от наших князей.

– Знаю. Великому хану они понравятся. Великим ханом станет мой сын, хан Гуюк. А я – Туракана-ханум, и мне ты нравишься, русский князь. Ты почтителен и умён. Если ты и твой народ будут нам покорны, то вам ничто не будет угрожать. Оставайся сегодня у меня ужинать – это станет наградой за тяжкий путь, что ты проделал.

Глава 2

Прощальное письмо

– Саша! Сашенька, где ты?!

– Здесь! Я здесь! Я иду!

Княгиня вбежала в покой мужа и, как вкопанная, остановилась в дверях.

Князь Александр стоял на коленях перед божницей. Он молился, но беззвучно, лишь шевеля губами. И когда обернулся к вошедшей жене, она увидела, что по его лицу текут слёзы.

Александре сделалось холодно.

– Что? – еле слышно спросила