Мое чужое сердце - Кэтрин Райан Хайд

– Еперный театр! – резко выдохнул он.

– Что? – спросила я.

– Проехать стоит двадцать пять долларов.

– Двадцать пять долларов? Многовато как-то. Ты уверен?

– Смотри сама.

Ухватившись за руль, я перегнулась через его колени и, глянув в окно, прочла надпись. Сидевший на заднем сиденье Джекс тоже посмотрел. Словно ему узнать захотелось, чем это все кругом так заинтересовались.

– Угу, – буркнула я. – Двадцать пять долларов. Именно так.

– Ты еще разок повтори.

– А у нас есть столько?

– Только-только. После последней заправки у нас оставалось тридцать семь и немного мелочи. Нет, погоди. Всю мелочь ты израсходовала на звонок этому твоему Ричарду. У нас тридцать семь.

– Значит, нам хватит.

– Ага, а когда проедем, то останемся с двенадцатью долларами и на четверть заполненным баком.

– Хорошо еще, что я знаю, что это то самое место.

– Нам еще и домой придется добираться, знаешь ли.

– Да-а. Это правда.

Только, останься у нас эти двадцать пять долларов, на них все равно домой не доберешься.

Но мы уже подъезжали к будке, и Виктор, вытащив из кармана все наши деньги, отсчитал двадцать пять долларов. Видно было: он их будто от души отрывал. В будке сидела, ожидая, миловидная женщина с дружелюбным выражением на лице, она взяла почти последние наши денежки, пусть даже и не зная, что они почти последние, и улыбнулась нам.

Взамен дала красивую цветную брошюру про весь Большой каньон, маленькую газету про Южную стену и отпечатанный чек с липучкой, чтобы налепить на ветровое стекло. Сказала, что чек действителен в течение недели.

Потом мы еще долго-долго ехали после пропускного пункта к Южной стене, и я уже начала малость беспокоиться, хватит ли нам горючего.

– Спасибо, – сказала я Виктору, пока мы ехали.

– За что?

– За то, что привез меня сюда, за то, что потратил свои почти последние двадцать пять долларов, чтоб мы сюда попали.

Видите, я же не сказала, что он «наши» деньги из своего кармана выложил. Деньги были и вправду Виктора. Что-то у него с собой было, что-то он у Эдди заработал. У меня с самого начала ничего не было, и я по пути ни за какую работу не бралась.

– А-а. Нормально все. Только я не знаю толком, что нам дальше делать.

– И я не знаю. Потому-то и подумала, что еще нужнее сказать тебе спасибо.

Весь оставшийся день я провела, выискивая каменный дворик из своего сна, а Виктор весь оставшийся день провел, пытаясь попрошайничать денег на бензин.

Ну, по правде, Виктор двумя вещами занимался. Еще он спустился немного по скале в каньон, посмотреть, нет ли там где надписи типа той, что, мне думалось, я помнила. Это единственное, что удалось за день. У меня ничего не вышло с поисками дворика, а у него ничего не получилось с попрошайничеством денег на бензин.

Я не смогла бы пройти столько, сколько понадобилось бы человеку, пожелавшему осмотреть всю Южную стену. Но там был бесплатный маршрутный автобус. Я и переезжала на нем с одного места на другое. И каждый раз, когда сходила с автобуса, шла прямо к обрыву и просто заглядывала вниз. И каждый раз, когда заглядывала, издавала тот самый звук, будто втягивала в себя дыхание, потому как отчего-то буквально дух захватывало. Только рядом со мной не было никого, кому это было бы слышно. То есть туристов было полно. Но они держались сами по себе, и не думаю, чтоб слышали.

Когда заглядывала в каньон, то понимала: я права. Это было то самое место. Я это чувствовала. Я знала. А вот по части стены все было не так.

Там имелась мощеная дорога, называлась она Обходная Тропа, и шла она вдоль всей Южной стены. Так что не было там никакой большой гостиницы с большим внутренним двориком, который доходил до самого обрыва, потому как тогда бы это прерывало Обходную Тропу. Стояло бы у нее на пути.

Я то и дело заглядывала в карту в маленькой цветной брошюрке, и, похоже, было вполне ясно, что Обходная Тропа тянется по всей цивилизованной части Южной стены от одного края до другого. Никаких разрывов под дворики.

Но это было важно, вот я и ездила в маршрутном автобусе до каждой другой остановки и высматривала сама. Но все было так, как показывала карта.

Места из моего сна не существовало. Здесь не существовало, во всяком случае.

К тому времени, когда я вернулась туда, где Виктор поставил машину, я очень устала, опять же расстроилась и загрустила. Виктор сидел на скамейке возле Туристического центра. Джекс рядом. Выглядел парень не лучше, чем я себя чувствовала. Я подошла, села рядом, и Джекс принялся лизать мне руки. Словно он думал, что уже никогда не увидит меня или еще что. Или, может, он не хотел, чтобы я грустила. А мне все равно было грустно.

Виктор достал фотоаппарат, нашел в нем снимок щита и показал мне его в маленьком смотровом окошке.

– Угу, – кивнула я. – То самое, здорово.

В предупреждении имелось несколько лишних слов про обрыв, зато рисунок человека, еле волочившего ноги от усталости, надписи на разных языках и все другое были точь-в-точь. Я поначалу вся из себя обрадовалась, но потом не знала даже, что еще об этом сказать.

– Как у тебя с поисками дворика? – спросил Виктор.

– Я его не нашла.

Некоторое время просто сидели молча.

Потом я спросила:

– А у тебя как дела?

– Довольно погано. Всего шесть долларов насобирал.

– Может, это бережливость, – сказала я. Потому как даже думать было противно, что люди не смогли ничем больше поделиться. – Может, они все свои деньги на эту поездку потратили.

– Верно, – вяло бросил он. Типа он не считал, что это так.

– Может, они тоже не знали, что попасть сюда стоит двадцать пять долларов.

– Наверное, заняться этим надо бы тебе, – сказал Виктор. – Может, люди и дали бы денег симпатичной девчушке, в которой весу, как у птички-колибри. Вдруг им не по себе давать деньги верзиле за шесть футов[28] с внешностью гота, серьгой в носу и в брови. Да еще с большим псом.

– Я бы сочла, что Джекс кажется плюсом.

– По-моему, тебе надо попробовать.

– Я не уверена, что смогу просить у людей деньги.

– Ну, тогда я не знаю, что нам делать.

– Мы попросту бросаем все и едем домой?

– Я понятия не имею, Вида. Ты мне скажи.

Он по правде устал. Я видела это. Мы оба устали. А тут еще и почти стемнело. Почти настал воскресный вечер. Я начала думать, что нашла то, что искала. И не видела, что это место подходит.