Милая - Рене Карлино

– Может быть, но, как только пойдет слух, что с ним трудно работать, фирмы звукозаписи пошлют его к черту. О каком генеральном плане он твердит?

– Никогда не слышала. – Я пыталась вспомнить, упоминал ли Уилл о каком-то генеральном плане, но не смогла. Когда Уилл настраивал гитару на крохотной сцене, я оглядела тускло освещенный зал. Стены были окрашены в кроваво-красный цвет, отчего я без конца стала повторять про себя «КРАСНАЯ КОМНАТА», как ребенок из фильма «Сияние». Потом я представила, как Уилл всех, кроме меня, обезглавливает своей гитарой, как мачете. Заметив Соню, пожирающую его глазами, я понадеялась, что он раньше других доберется до нее.

Почувствовав чью-то руку на своем плече, я обернулась и увидела Нейта.

– Привет, как дела? – спросила я, вставая из-за стола.

Обняв меня, он прошептал:

– Было бы намного лучше, если бы он подписал контракт.

Я откинула голову назад.

– А тебе-то что?

– Они наняли меня и отправили в турне вместе с ним. Мне это оплатят. Я надеюсь, ты не заинтересована в том, чтобы он свалял дурака, – ехидно пробормотал он.

– Могу заверить тебя, ко мне это не имеет никакого отношения. Рада была тебя увидеть, – с тем же ехидством сказала я, прежде чем сесть за стол. Я наконец поняла, почему Уилл был раздражен. Кровопийцы полезли из всех щелей и давили на него, заставляя делать то одно, то другое, и это пугало.

Подойдя к микрофону, Уилл прокашлялся. Он заговорил тихим и приятным голосом.

– Привет всем. – Публика захлопала и повеселела, кое-кто в ответ поприветствовал его. Атмосфера была очень свободной, если не считать, что за одним из столиков в зале сидели руководители «Live Wire», на что все старались закрывать глаза. Я питала слабую надежду на то, что Уилл начнет с исполнения песни «Schoolboy Blues» группы «Rolling Stones», написанной, когда они послали к черту их компанию, но он решил по-другому. – Это песня, над которой я работаю, и работа еще продолжается, поэтому имейте терпение. Она называется «Заблудившийся в тебе».

Он исполнил слащавый и предсказуемый вариант песни, зная, что именно хотят услышать от него люди в костюмах. Он не смог бы искалечить ее, даже если бы захотел, но страсти в его исполнении было мало, что было очевидно только для тех, кто по-настоящему знал его, потому что почти вся толпа буйно зааплодировала. Не обращая внимания на аплодисменты, он сразу же перешел к другой песне, хлопнув по грифу гитары. На этот раз он пел страстно, его движения были беспорядочны, и он резко дергал струны. Это придавало песне меланхоличный настрой с оттенками блюза. Хотела бы я, чтобы меня превозносили за подобную игру на гитаре. Когда он стал напевать себе под нос, я поняла, что мелодия мне смутно знакома, но никак не могла узнать ее. Бормотание продолжалось несколько минут, и, хотя оно было идеально благозвучным, я увидела в зале несколько изумленных лиц. Мне казалось, что это, возможно, неизвестный вариант гимна «О, благодать», до тех пор, пока Уилл не произнес первых слов.

Это была песня «A Satisfied Mind»[37], он объяснялся, может быть, со мной, может быть, с людьми в костюмах или с самим собой, потому что ни разу не открыл глаз. Он выкладывался до конца, и я боялась, что он может сбиться, но он ни разу не ошибся, точно следуя мелодии, оставаясь абсолютно естественным, словно вообще не умел петь плохо. Слова песни заставили меня задуматься. Я испугалась того, что Уилл настроился подписать контракт, и того, что это было неподходящим решением. В этот момент я готова была отказаться от своего мнения, я не стала бы, как все остальные, вмешиваться в процесс принятия решения. Я не стала бы давить на Уилла, я слишком любила его, и, если он хочет удовольствоваться тем, что получит свою собственную страницу в интернет-магазине iTunes, то флаг ему в руки. Если он смог понять, что чувство собственного достоинства дороже денег, за это я буду любить его больше. По крайне мере, так я говорила самой себе.

Если бы его голос так не ласкал слух, могло бы показаться, что он пронзительно кричит:

Закончив, он улыбнулся, растянув рот в улыбке от уха до уха, а потом прошептал «благодарю» так, словно разговаривал с Богом. Он быстро сбежал со сцены и вылетел в дверь. Я нашла его на улице, где он курил вместе с Тони, барабанщиком из группы «Second Chance Charlie».

– Миа! – Окликнув меня, он взмахнул рукой, приглашая подойти. Это был радостный Уилл. Он ощущал легкость, словно у него с плеч сняли пятитонный груз его будущего. Теперь это был человек, нашедший ответы на свои вопросы, человек, испытавший озарение, как я предпочитала называть подобное состояние. Кто-то подсунул ему экземпляр краткого пересказа его жизни, и я видела это по его лицу. У него был вид человека, точно знающего свое предназначение. Я позавидовала ему, как завидовала людям с крепкой верой в Бога.

Однажды бабушка сказала мне, что я должна найти Бога, а я ответила:

– Почему же ты не скажешь мне, где искать, чтобы избавить меня от волнений? – Я говорила совершенно серьезно. Ведь религия, судьба и прочая чушь собачья невидима глазу, однако людям очень хочется поверить в нее. Но не мне.

Мне кажется, исполняя эту песню, Уилл превратился в уверенного в себе человека, потому что я больше никогда не видела, чтобы он колебался.