На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

Волновались в штабах Берлина, Вены, Стамбула. С чего бы это? Казалось, вся обстановка благоприятствует Центральным державам. Действительно, все их фронты держались прочно. Во Франции англичане и французы за весь предыдущий год не продвинулись ни на шаг. Немцы продолжали оккупировать Бельгию с ее угольными богатствами, пограничные промышленные центры Франции, а ведь промышленность этих территорий давала до 94 % всего французского производства железа, чугуна, стали и сахара, до 55 % угля и до 45 % электроэнергии. Была полностью разбита Сербия и остановлена в своих устремлениях Италия. Наконец, Центральные державы усилились Болгарией и создали единый, сплошной фронт от Северного моря до Африки и Ближнего Востока. На Востоке русская армия была далеко отодвинута от своих позиций 1914 года, понесла значительные потери в личном составе и территориях. Но если вдуматься внимательно, волноваться в главных штабах Центральных держав было отчего. Там прекрасно понимали, что, несмотря на победы кампании 1915 года, преимущество в вооруженной борьбе склонялось на сторону Антанты.

Во-первых, в 1915 году не была достигнута главная цель – вывод из войны России, а значит, по-прежнему воевать предстояло на два фронта. Во-вторых, союзники Германии нуждались в постоянной помощи как в вооружении, материальных средствах, так и непосредственно в германских дивизиях. А Германия сама начала испытывать острый недостаток во всем этом. Страна напрягала последние силы, перешла на карточную систему, призывала второочередных запасников. К тому же союзники подвергались серьезным дипломатическим атакам. В Берлине было хорошо известно, что Антанта готова немедленно заключить мир если не с Турцией, то уж с Австрией и Болгарией наверняка. И в-третьих, Антанта начала превосходить Тройственный союз в личном составе примерно на полумиллиона человек как на Западном, так и Восточном европейских театрах военных действий. При этом англо-французская армия уравнялась с германской и начала превосходить германскую по технике и тяжелой артиллерии. Для немцев стало полной неожиданностью увеличение английских дивизий до 37. Русские тоже успешно преодолели свой кризис.

Германский главком генерал-фельдмаршал Фалькенгайн имел у себя в резерве 25 дивизий. Немало, но и немного, чтобы разбрасываться ими по театрам военных действий. В конце декабря 1915 года он представляет кайзеру план ведения кампании 1916 года. В преамбуле характеризует каждого противника.

Прежде всего отмечет возросшую мощь Англии. Нанести ей решительное поражение на суше и на островах для германских войск недостижимо без ликвидации английского флота. То же самое касается и сражений на других ТВД в Индии или Египте. Удар по ней, даже удачный во Фландрии, тоже не решает проблемы. Англия не выйдет из войны в случае частного поражения. Поэтому Англии надо вредить политическими мерами и беспощадной подводной войной.

Исключает он как объект наступления и Россию, ибо, «несмотря на внутренние затруднения этого исполинского государства, можно говорить о наступлении только в богатые области Украины, но пути туда во всех отношениях недостаточны. Удар на миллионный город Петроград, который при более счастливом ходе операции мы должны были бы осуществлять из наших слабых ресурсов, не сулит решительного результата. Движение на Москву ведет нас в область безбрежного. Ни для одного из этих предприятий мы не располагаем достаточными силами». Все правильно. Здесь обращает на себя внимание лишь один момент. В германские расчеты все более уверенно входят предположения о возможной революции в России и разложении русской армии.

«Франция же, – писал Фалькенгайн, – в военном и хозяйственном отношении ослаблена до пределов возможного. Если удастся ясно доказать ее народу, что ему в военном отношении не на что более рассчитывать, тогда предел будет перейден, лучший меч будет выбит из рук Англии. Объектом для удара на французском фронте должен быть избран такой, для защиты которого французское командование будет вынуждено пожертвовать последним человеком. Но если оно это сделает, то Франция истечет кровью, так как иного исхода нет, и притом одинаково, достигнем мы цели или нет». Фалькенгайн выбрал в качестве такого объекта Верденский укрепленный район, обеспечивающий всю систему обороны на правом крыле французского фронта. К тому же успех операции под Верденом опять открывал немцам путь на Париж. Немецкий Генеральный штаб вовсе не хотел втягиваться под Верденом в изнурительную борьбу на уничтожение. Наоборот, операция готовилась как быстротечная, решительная с далеко идущими последствиями к возможно быстрому решению войны. В крайнем случае, перемолоть в верденской мельнице последнее напряжение французов. Фалькенгайн считал, что имевшимися у него силами он способен вывести Францию из войны. И в этом крылась его роковая ошибка. Я уже говорил, что Фалькенгайн, на мой взгляд, был самым дальновидным полководцем в германской армии, намного превосходящим так восхваляемого в Германии Гинденбурга. Но и он недооценил силы противника и переоценил свои. Типичная ошибка германских полководцев всех времен.

Австро-венгерский Генеральный штаб об операции против России более и не мечтал и потому предполагал провести решительное охватывающее наступление из Тироля в тыл Итальянского фронта на Изонцо. Турки готовились добивать англичан в Месопотамии и на Суэце. Но ни те, ни другие не могли рассчитывать на успех без привлечения германских войск и вооружений. Так, только австрийцам требовалось не менее 9 германских дивизий, в которых на сей раз им было отказано. Не говоря уж о том, что все свои планы они согласовывали с главным координатором войск Тройственного союза фельдмаршалом Фалькенгайном.

У Антанты нашелся свой Фалькенгайн – генерал Жоффр, получивший к началу 1916 года верховное командование всеми французскими армиями. В свой ставке в Шантильи 6, 7 и 8 декабря 1915 года он проводит вторую конференцию главнокомандующих и представителей союзных армий, на которой предлагает свой план единых стратегических действий кампании 1916 года. Суть его сводилась к четырем положениям. Решение войны может быть достигнуто только на главных театрах военных действий – русском, англо-французском и итальянском. Остальные ТВД остаются периферийными. Решение следует искать в обязательно согласованных наступлениях на главных фронтах, дабы не позволить противнику перебрасывать свои резервы с одного фронта на другой. На каждом из главных фронтов до перехода в общее наступление необходимо вести ограниченные операции по истощению живой силы противника. И, наконец, каждая из союзных держав должна быть готова остановить собственными силами возможное наступление противника и оказать поддержку в пределах возможного атакованной державе. Участники конференции согласились с предложениями Жоффра, и это действительно стало новым шагом в новой согласованной, единой стратегии ведения войны. К сожалению, конференция так и не определила конкретные задачи каждому члену коалиции, сроки и место будущего наступления. Они определились в меморандуме от 15 февраля 1916 года, составленном опять же французским Генеральным штабом, и должны были быть утверждены на совещании 12 марта все в том же Шантильи. Русская Ставка предложила нанести совместный главный удар на Балканах. Предлагалось направить не менее 10 англо-французских корпусов от Салоник на Дунай и далее к Будапешту, куда с русского фронта должны были подойти и русские армии. План этот западные союзники отвергли, и, думаю, это было правильное решение. Перебросить такую массу войск с главных операционных направлений во Франции на периферию союзники просто не имели права, а русские не имели возможности. Румыния все еще оставалась нейтральной страной и совсем не собиралась пропускать через свою территорию русские войска. Решено было наступать одновременно во Франции на реке Сомма и в России на Западном фронте не позднее 1 июля. Антанта, оттягивая решительное наступление, сама отдавала инициативу противнику. И, как полагается, планы, замыслы, сомнения, надежды нарушила сама жизнь. Германцы начали наступление как раз во время дебатов в Шантильи.