Слезы русалки - Надежда Виданова

я сказала? – Екатерина Васильевна отчитывала зятя чеканным тоном школьной учительницы, не заботясь о людях вокруг.

– Ничего, – ответил Саша, не пытаясь скрыть улыбки. – У вас внучка родилась, Катерина Васильна. А у меня долгожданная дочка. Этому я радуюсь, и вам желаю того же. К чему сейчас обсуждать что-то другое, ещё и на повышенных тонах? Разве вам не хочется поглядеть на внучку?

Тёща замолчала, стыдясь своего равнодушия к дочери и внучке. На самом деле она была счастлива и ей хотелось понянчить малышку. Иногда Екатерина Васильевна не понимала, отчего ее материнское сердце так болезненно сжимается при виде зятя, высокого, приятной наружности мужчины, которым иная тёща могла бы гордиться.

Саша поглядел на тёщу и решил, что это клинический случай истерии. Самая верная тактика – поддакивать. Даже с тем, что он сам не кто иной как безалаберный муж, не сумевший уберечь свою жену, а она ведь чуть не померла.

С аэропорта они, подхватив по пути отца Андрея, отправились в роддом.

Отец Андрей произвёл на Екатерину Васильевну неизгладимое впечатление. Благородные добрые глаза священника побудили ее доверять. Екатерина Васильевна была отнюдь не религиозна, Бога поминала лишь всуе или при особенно шокирующих обстоятельствах. Но при всём этом она имела особое расположение к священникам, считая их иной кастой, отличной от прочей людской братии. Только священники и хирурги пользовались заочным уважением этой женщины как умелые врачеватели душ и тел. Для чего-то она вспомнила сейчас отца Веры, как раз хирурга, только безнадёжно женатого на другой женщине, которую Екатерине так и не довелось увидеть. Как странно, что в ее души все ещё жило восхищение им.

Юная Катя Смирнова в те годы была молодой лаборанткой, нескладной и неумелой. Опытного хирурга Олега Дмитриевича (она всегда называла его по имени-отчеству, даже в мыслях, даже в самые интимные моменты их романа) Катя почитала за Господа Бога. Он спасает людей, думала невысокая Катя, смотря на Олега Дмитриевича снизу вверх. Хирург заинтересовался ей (Кате в самом начале ещё говорили девчонки, что он ходок до лаборанток), но сразу сказал, что не женится. А потом Катя сообщила ему, что беременна.

– Вот бери, – он протянул ей свежие будто выглаженные купюры. – Я договорюсь, сделаешь аборт.

Катя так и ахнула. И это говорит великий хирург, настоящий мужчина, которого она почитала за Господа Бога. Ей захотелось думать, будто она не расслышала, но деньги страшным вещдоком лежали на столике. Положил как проститутке какой, подумалось Кате тогда.

Она смотрела на него долгим взглядом. Не было в этом взгляде упрёка, было одно лишь непонимание. Олег Дмитриевич выдержал Катин взгляд, он смотрел на мать своего ребёнка так же твёрдо и уверенно как смотрел сегодня утром на такую же молоденькую девушку, которую оперировал со скальпом в руке. Катя поняла, что на этом конец.

И все-таки как это возможно? Олег Дмитриевич словно Христос творит чудеса с умирающими людьми, по сути, воскрешает их. А вот сейчас как Ирод какой-то приказывает убить своего же младенца. Как понять мужчин? Как понять эту жизнь?

Катя отвела взгляд. Ей потребовалось собрать все мужество, какое в ней имелось, чтобы развернуться и гордо уйти. Денег она у него не взяла.

Верой Катя Олегу Дмитриевичу не докучала, отец и дочь ни разу не видели друг друга. Катя дала Вере фамилию и отчество ее дедушки, своего отца. Так справедливо, думала она, именно так и поступают женщины, которые принесли ребёнка в подоле.

Катины родители ее не выгнали, даже приехали встречать в роддом. Но отец теперь стал смотреть на Катю по-другому, так жалостливо, что аж презрительно. Катя предпочитала не смотреть ему в глаза. Они с отцом не касались постыдного рождения Катиной дочки, Катя все поведала маме.

Мать потом долго плакала ночами. Катя затыкала уши подушкой, слыша этот плач через стену.

Однажды она не выдержала, забрала годовалую Веру и уехала с ней от родителей. Сама теперь. Она одна виновата, она и будет тянуть дочь в гордом горьком одиночестве.

Пришлось тяжело, Екатерина много работала, подняла дочь, помогала родителям, чем могла. В следующий раз приехала с пятилетней Верой на похороны отца. Вера чуть не померла от страха, поглядев на деда в гробу, до боли сжала материну руку и весь день не проронила ни слова, сколько бабушка не пыталась ее разговорить.

– Странная она у тебя какая-то, ей-Богу, – причитала мать Екатерины. – Боязливая, сидит себе, не пискнет.

Екатерина не отвечала, лишь вздыхала. А тут нельзя уже чего-либо сказать или сделать. Вера теперь вечно будет ее позором перед матерью.

Мужчину Екатерина не искала сознательно. Да и некогда особо было. Когда с мужчиной работать? Его обслуживать надо. Вера, к счастью, рано стала вполне самостоятельной.

Екатерина Васильевна была с ней строга, особенно в делах любовных. Она с детства внушала Вере, что нужно быть приличной девочкой, с мальчиками гулять непозволительно, иначе не миновать несчастья. Вера слушала внимательно и мотала на ус. Не было у неё мальчиков, после учебы всегда бежала сразу домой.

А потом как черт из табакерки выпрыгнул этот Сашка. Екатерина Васильевна, ломая руки, умоляла дочь образумится. Но взрослая Вера (и когда успела повзрослеть?) посмотрела на Екатерину Васильевну ее же взглядом, полным необдуманной решимости.

– Но, мамочка, ведь я люблю его, – простодушно улыбнулась Вера. Лицо дочери озарилось этой любовью.

– А он с тобой поиграется, сломает и выбросит. Кто он вообще такой?

– Он великий человек, – эту околесицу Вера несла с самым серьёзным видом. – Он художник. Он очень меня любит. И он на мне женится хоть сегодня. Он сам так сказал.

– Обещать не значит жениться, – фыркнула Екатерина Васильевна.

Но Сашка слово сдержал, женился-таки. По крайней мере ее Вера познала почёт быть мужниной женой, а не девчонкой для развлечения, которую можно бросить сразу, как пожелаешь. И ребёнка зять признал, вот они за ним едут в роддом.

Екатерина Васильевна поглядела на зятя в переднее зеркало машины. Саша выглядел счастливым и довольным жизнью.

Скорее для тёщи, нежели для жены, Саша остановился и купил большой букет розовых роз «для своей дорогой Веры» и мягкого зайчишку «для их долгожданной девочки». Екатерина Васильевна и отец Андрей тоже купили по букету, более скромному.

– Ну и цены у вас! – Восклицала Екатерина Васильевна. – По-моему у нас в Москве дешевле, чем у вас у черта на